Выжженные земли
Шрифт:
— На этом я заканчиваю наше собрание. Независимо от вашего решения, мы будем готовы вывести вас отсюда, как только вы захотите. А пока вы остаётесь нашими гостями, не переживайте ни о чём и набирайтесь сил перед предстоящим путешествием.
Смотрители быстро покинули комнату, оставив людей наедине. Аццо, нервно постукивая пальцами по столу, вероятно, пытался понять, как действовать в этой непростой ситуации. Он повернулся к Илаю, и по его лбу скатилась капелька пота.
— Как думаешь, Илай, нужно ли золото трупам?
Глава 11. Побег
В небольшой затхлой комнате раздавался храп Рема.
Люто и Рем уже несколько дней жили в этой лачуге. Её владелец, пожилой мужчина, покрытый шрамами, с радостью предоставил убежище странникам, но потребовал за это немалую плату. Старик, вероятно, осознавал, что не сможет отобрать сокровища, спрятанные в мешках подозрительных путников, а делиться своими богатствами ни с кем не собирался. Поэтому он видел только один выход — взаимовыгодное сотрудничество.
У двери послышалось бормотание. Рем, пребывая в полусне, что-то бессвязно говорил, а его рука тянулась к лицу, словно желая почесать тщательно перебинтованную рану. К сожалению, глаз Рема спасти не удалось — удар человека из Длани оказался слишком точным.
Труп несчастного, начиная издавать неприятный запах, лежал в дальнем углу комнаты. Оставлять его на улице было бы равносильно тому, чтобы объявить о местонахождении беглецов, поэтому его, как и Каина, перенесли сюда.
Тело было раздето, из него извлекли всё ценное и осмотрели на предмет отличительных черт, которые могли бы помочь в опознании. Однако не удалось найти никаких зацепок. У трупа не было ничего примечательного, кроме довольно качественного плаща, странного на вид проводника и серебряного амулета, изображающий символ пятерых.
Каин тяжело пережил схватку с незнакомцем. Уже третью ночь у него держалась высокая температура, и он пребывал в бреду, говоря что-то бессвязное. Раны, которые Рем наспех зашил, выглядели не лучшим образом и время от времени открывались. Из-за этого они не могли покинуть город в ближайшее время.
После взрыва хранилища Альфред перестал выходить на связь, и было неизвестно, удалось ли ему сбежать или его схватили. Учитывая полученный ущерб, группа не могла продолжать следовать первоначальному плану и прорываться из города силой. Требовался новый план, но главный мозг команды сейчас был без сознания. Старик предложил поискать выход из города за определённую плату, но даже в этом случае, с Каином в таком состоянии, они не смогли бы двигаться. Оставалось лишь ждать, медленно сходя с ума от скуки в этой маленькой комнате.
Конечно, иногда к Люто заходил хозяин лачуги, чтобы рассказать о последних городских новостях и слухах. Однако, в целом, эти сведения не были особенно полезны. Единственным, что действительно встревожило Люто, стала новость о листовках, расклеенных по всему городу с портретами троицы. Сложно было понять, какие из его слов были правдой, а какие — ложью. Люто и Рем боялись выходить на улицы города, ведь люди из длани, вероятно, сейчас активно ищут пропавшего бойца и беглецов.
Интересно, думает ли длань о том, что разыскиваемые ими люди всё ещё находятся в городе? Возможно, они уже прекратили поиски и переключили своё внимание на другое место. Не могут
Люто с грустью посмотрел на своего израненного друга. Тот наконец-то спокойно спал, изредка глубоко вздыхая, словно ему не хватало воздуха. Вот и конец их вылазкам. Рано или поздно это должно было произойти.
Оставив негативные мысли, Люто посмотрел на догорающую свечу. Пламя, исчерпав свой ресурс, резко потухло, оставив комнату в полнейшей темноте.
***
Люто стоял посреди макового поля. Солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая небо в багряный цвет, который идеально сочетался с цветом бутонов, распустившихся вокруг.
Он уже не помнил, почему раньше его сердце наполняла тревога, но сейчас её место заняло абсолютное спокойствие. Мужчина сел на землю, наслаждаясь свежим воздухом и стрекотанием кузнечиков. Блаженство — вот единственное слово, которое могло бы описать то, что он чувствовал в этот момент.
Кто-то окликнул Люто по имени. Он вздрогнул, после чего поднял голову выше цветов, высматривая источник звука.
Никого.
Возможно, это было лишь игрой воображения, но Люто показалось, что он услышал чей-то голос. Он хотел снова сесть, но тот же голос позвал его более настойчиво. Люто шаг за шагом шел по маковому полю, и цветы вокруг начали редеть. Среди зелени стали появляться участки, на которых ничего не росло, словно выжженные огнём проплешины.
Люто продолжал идти, увлеченный этим незнакомым голосом. Пейзажи вокруг становились всё более печальными. Цветы исчезли, солнце зашло за горизонт, а небо приобрело неестественный серый оттенок. Под ногами шуршала редкая поросль, а пепел, заменивший землю, начал застревать между пальцами ног. Только сейчас Люто понял, что он без обуви.
«Люто».
Этот голос показался ему знакомым, как будто он уже слышал его раньше. Но где? По спине пробежала дрожь. Внезапно окружающий пейзаж сменился на изуродованные скалы выжженных земель.
Он обернулся, но не увидел позади ни макового поля, ни зелени, ни своих следов на пепле. Он стоял на каменной скале, которая, как ему показалось, находилась очень высоко. Впереди, на самом краю обрыва, стоял человек, задумчиво глядя вдаль. Его сердце замерло. Фигура начала медленно поворачиваться к неожиданному гостю.
Небо будто бы заволновалось, словно было не настоящим, а лишь искусно нарисованным полотном. На нём появились чёрные линии, которые превратились в глаза, с жадностью устремлённые на мужчину.
«Люто!»
Чья-то сильная рука схватила Люто за плечо, резко развернув его спиной к себе. Позади него стоял незнакомец в белоснежной маске, которая резко контрастировала с его преимущественно чёрными одеяниями. Незнакомец повалил Люто на землю, придавив его и не давая подняться.
В этот момент фигура, которая всё это время стояла на краю обрыва, повернулась лицом к сражающимся. От удивления Люто чуть не вскрикнул, но в его положении это было невозможно, поэтому он просто беззвучно открыл рот. У этого существа не было лица. Как будто неосторожный художник смыл часть картины, лицо стекало вниз, с каждой секундой теряя остатки своих очертаний. Тем не менее, с её стороны прекрасно слышался мужской голос.