Выжжено
Шрифт:
Однако на следующее утро на его столе лежал не перечёркнутый формуляр, а стопочка из пятидесяти визитных карточек для Марка С. Уэстмана, сотрудника «Lakeside and Rowe, Inc.», Нью-Йорк, США, вместе с бейджиком, в который можно было вставить такую карточку и разгуливать с ней на груди.
Пусть это была и глупая выходка, но она показалась ему хорошим предзнаменованием. «Да, – как будто подмигивали ему эти карточки. – Теперь ты, считай, попал в страну неограниченных возможностей».
Вряд ли кто-то заметил ошибку. Жан-Марк сказал ему, что он должен заявить рекламацию:
–
Маркус отмахнулся.
– Ах, да что такое имя? Пустой звук и дым.
«Не высовывайся», – сказал он себе. И, разумеется, он ни в коей мере не считал, что имя есть пустой звук и дым. Имена – это магические слова. Всякий, кому приходилось иметь дело с клиентами, знает это.
Когда в конце недели они впервые встретились с разработчиками, он с самого начала представился Марком, и каждый за столом принял это не моргнув глазом. Потом они до темноты обсуждали необходимые изменения. Всё проходило здраво, целесообразно, прагматично. Маркус был по-настоящему high.Так вот, значит, как принято работать у этой нации, пославшей человека на Луну!
Но собственно победой было то, что и все остальные из группы локализации тоже стали звать его Марком. Магия подействовала. И она ещё совершит чудо, в этом он был убеждён.
Он встрепенулся, когда в палату кто-то вошёл. Докторша. Стройная, но с седыми висками. Это было примечательно. Из нагрудного кармана у неё торчал стетоскоп, а на носу сидели очки в тонкой оправе с маленькими стёклами. Не взглянув на него, она сразу подошла к спинке кровати и взяла из ячейки его историю болезни.
Долго вчитывалась. Перелистывала с шорохом, который громом отдавался у него в ушах.
«Да есть ли я вообще?» – задумался он. И уже начал сомневаться.
Но потом докторша всё же взглянула на него и сказала:
– Нам пришлось держать вас в искусственной коме. Поэтому вы ещё чувствуете себя несколько странно.
Он ответил на ее взгляд, сглотнул, кивнул.
– Это было необходимо, чтобы вывести из вашего тела все токсины. Когда-нибудь я вам всё это объясню подробнее, а сейчас пока для этого ещё не время. Но в любом случае вам не надо беспокоиться, вы на пути к выздоровлению.
Хорошо. Это было хорошо. Он и сам так думал и чувствовал, но было всё же хорошо услышать это.
Докторша захлопнула папку, подошла ближе, испытующе заглянула ему в лицо.
– Господин Поул! Вы понимаете меня?
«Поул? Какой ещё Поул? Тут какая-то путаница».
На лицевой стороне папки он увидел надпись: «МАТТИАС ПОУЛ».
А ведь он мог бы поклясться, что его имя было Марк. Марк С. Уэстман. Или что-то похожее.
Вот как можно обмануться.
– Да, – отозвался он. – Я вас понимаю.
– Хорошо. Как я уже сказала, вам не нужно беспокоиться. Завтра вам будет уже гораздо, гораздо лучше. Тогда мы сразу и начнём восстановительные тренировки.
– О'кей.
Докторша отвернулась, вставила папку на прежнее место и ушла. Дверь закрылась, и наступила оглушительная тишина.
Глава 3
Прежнего
Анштэттер показал, как обслуживать бассейн.
– Вот это фильтр, – указал он на синий цилиндр размером с бельевую корзину. – Отключите здесь, потом перекиньте этот рычаг. Вот так, видите? Теперь снова включайте. – Он указал на смотровое стекло. – Видите, какая поднимается коричневая вода? Это то, что отсекает фильтр. Проделаете это раз в неделю – и достаточно. Пять минут, максимум десять. Пока не пойдёт чистая вода.
– Только не забудьте снова выключить, – вмешался маклер, который не отходил от них ни на шаг. Будто боялся, как бы они тайно не договорились о чём-то, что отрицательно скажется на его комиссионных.
– Конечно, – со всей серьёзностью кивнул Анштэттер. – Иначе оглянуться не успеете, как откачаете половину бассейна. А вода дорога.
Вернер был в своей стихии. Доротея с удовольствием предоставила это ему – разбираться со всеми этими рычагами, заслонками, кнопками и распределительными щитками; в конце концов, инженер в доме был именно он. Она же делала вид, что заинтересованно слушает, а сама наблюдала за женщиной и её дочерью.
Женщина казалась печальной. Наверное, ей было тяжело расставаться с этим красивым домом. Однако дело не только в этом, поняла Доротея, взглянув украдкой в третий раз. За печалью таилось что-то еще. Страх. Это был взгляд человека, который не знает, что будет дальше.
Доротея перехватила взгляд Вернера, многозначительно подняла брови, и, о чудо, Вернер вспомнил разговор, которые они вели по дороге сюда. Он кашлянул, смущенно потёр руки и, наконец, спросил:
– Эм-м, а вот ещё один вопрос, господин Анштэттер, который занимает меня в этой связи…
– Да? – Мужчина поднял на него зоркие, но странно беспокойные глаза.
– Почему, собственно, вы продаёте этот дом?
Маклер вдруг зашёлся в приступе кашля. Анштэттер отвёл глаза, быстро взглянул на свою жену и дочь и затем ответил с тонкой, безрадостной улыбкой:
– Вы, наверное, слышали от господина Освальда, что мы купили крестьянскую усадьбу. Красивое старинное имение; чудесный сад. Такое имение, понимаете ли, господин… эм-м…
– Утц, – подсказал Вернер.
– Господин Утц. Извините, у меня легендарно плохая память на имена. В общем, я всегда мечтал об усадьбе, с детских лет. И вот я её получил. У нас два пони. Дети могут ездить верхом, и вообще – на природе… Это важно, понимаете? Близость к природе.
– Понимаю. – Вернер кивнул с удовлетворённой улыбкой.