Вызов принят
Шрифт:
— Похоже… — Фрэнк поворачивается к стене с призами и указывает на ряд плюшевых мишек. Он подмигивает мне. — Один из этих.
— Она возьмет его.
Элиза смеется.
— Последний уже почти весь в слюнях, так что мне определенно не помешает новый…
Фрэнк снимает мишку со стены и протягивает его Элизе.
— Для счастливицы.
Я мгновенно вспоминаю ту ночь. Она абсолютно права — трудно поверить, что прошел целый год с тех пор, как я впервые привел ее сюда. Тогда это была просто веселая ночка с симпатичной
Элиза сжимает медвежонка в руках, улыбаясь так же, как и раньше. Это точно такой же мишка со светло-коричневым мехом и очень пушистый, но ей не требуется много времени, чтобы заметить разницу между этим и тем, что лежал в кроватке нашей дочери.
Ее палец скользит по красной ленте на шее, пока не касается кольца с бриллиантом, висящего там и ожидающего ее.
Она замирает, ее лицо становится белым, как свежевыпавший снег, пока, наконец, не застывает.
— Джуниор…
Я опускаюсь на одно колено, и у нее отвисает челюсть.
— Элли… Я знаю, мы говорили об этом…
— Джуниор, что ты делаешь?
Я беру мишку и снимаю кольцо с ленточки.
— Но я хочу спросить еще раз.
— Боже…
Я держу ее левую руку, и она дрожит в моих пальцах.
— Я люблю тебя, Элиза Пирс. Я говорю тебе это каждый день с ноября, но мне все еще кажется, что ты мне не веришь.
В ее глазах появляется грусть.
— Это неправда.
— Все в порядке, Элли. Я не виню тебя. Жизнь не всегда была справедлива к тебе, и доверие дается нелегко. — Я сжимаю ее руку, когда ее глаза наполняются слезами. — Я всегда говорил, что буду ждать тебя, и я по-прежнему это имею в виду, но я хочу, чтобы ты это услышала.
Она кивает.
— Хорошо…
— Однажды ты сказала мне, что всегда хотела нормальную, скучную семью, и я хочу дать тебе это, — смеется она, и по ее щекам текут слезы. — Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал. Ты уже подарила мне самую совершенную, великолепную дочь и… Я обязан тебе всем миром. Я проведу остаток своей жизни, стараясь, чтобы это произошло.
— Поздравительные открытки и рождественское печенье? — спрашивает она, слегка шмыгая носом.
— Все это. — Я надеваю кольцо ей на палец и тихо вздыхаю с облегчением, потому что оно идеально ей подходит. — Ты больше никогда не будешь чувствовать себя одинокой или всеми игнорируемой, Элиза Пирс.
— Обещаешь? — Она смотрит на меня сверху вниз с ожиданием, ее губы кривятся, когда она ждет, что я скажу.
Я прижимаю руку к груди и рисую крестик.
— Перекрести мое сердце.
Сила тяжести заставляет слезы течь по ее щекам, но она все еще смеется, едва сдерживая себя. Я встаю и обнимаю ее, прижимая к себе как можно ближе.
— Я люблю тебя. Выходи за меня. Я ничто без тебя.
Она
— Ну, когда ты так говоришь…
Я смеюсь.
— Это правда. Ты действительно думаешь, что я выиграл бы все эти игры, если бы ты не отказывала мне в сексе? — Она снова прячет лицо у меня на груди, сотрясаясь от смеха. — Клянусь, Элли… нет того, чего бы я ни сделал для тебя.
— О, правда? — поддразнивает она. — Похоже, в этом сезоне тебе понадобится такой же стимул, если мы хотим сохранить твою статистику на высоком уровне.
Я указываю на нее пальцем, понимая, какую ошибку совершил.
— А теперь держись… Я не имел в виду…
Она высвобождается из моих объятий и улыбается.
— Теперь уже слишком поздно, Джуниор.
Я вздрагиваю.
— Я ненавижу, когда ты так говоришь…
— Выиграй игру на следующей неделе, и я перестану.
— Элли…
Она разворачивается со своим плюшевым мишкой и направляется к выходу.
— Не отставай, Джуниор.
Я рычу и делаю шаг вперед, изо всех сил стараясь поспеть за ее молниеносной походкой. Она направляется к парковке, и я следую за ней к фургону.
— Может, сначала поговорим об этом?
— Я думаю, мы достаточно поговорили, — говорит она, открывая заднюю дверцу. — Слова нас никуда не приведут… Стоны и ворчание, однако…
Я прикусываю губу, бросая быстрый взгляд на матрас, и она улыбается мне в ответ.
— Означает ли это, что я все еще имею право на вход?
— Ну, ты не неудачник… пока. — Она опускается внутрь и откидывается на подушки. — Лучше бери то, что можешь получить, пока можешь.
Я приподнимаю бровь.
— Я могу?
Она отказывается отвечать, но ее глаза говорят мне все.
Я не собираюсь спорить с этой обольстительной ухмылкой, поэтому запрыгиваю в фургон и закрываю за собой дверь.
Ее руки мгновенно взлетают к моему поясу, и мой член оживает, с силой упираясь в молнию. Она облизывает губы и поднимает на меня свои маленькие голубые глазки, игривые и красивые, как всегда. Ее левая рука скользит в мои брюки, и бриллиант на ее пальце мерцает в мягком освещении.
— Подожди… — Я останавливаюсь, хватая ее за руку. — Ты так и не сказала «да».
Элиза улыбается, и ее взгляд падает на кольцо.
— О, да. Точно. Я подумаю.
— Ты подумаешь?
— Я подумаю об этом.
— Извини, — усмехаюсь я, — но я сделал предложение.
Она морщит нос.
— Все хорошо.
— Хорошо?! Ты плакала.
— Я немного шмыгнула носом.
— Скажи «да», — требую я.
Ее губы кривятся.
— Может быть.
— Ладно, хватит… — Я хватаю ее и переворачиваю на спину, пока она визжит от смеха.
— Что ты делаешь?! — она смеется, не поднимая ни одной руки, чтобы остановить меня, пока я двигаюсь вниз по ее телу.