Вызовите ведьму!
Шрифт:
— Так-то лучше, — хмыкнул он.
— З-за-ч-чем? — собственный голос вышел таким тихим и хриплым, что больше походил на карканье вороны с перебитым горлом. Я даже не сразу поняла, что эти звуки произнесла именно я.
— Слышала когда-нибудь про провинцию Вэнт, где нашли пристанище вампиры-переселенцы?
Я осторожно моргнула в подтверждение, сомневаясь, что прямо сейчас смогу выдавить еще хоть слово.
— Я там родился, — продолжил Боллсви. — Отец был одним из основателей движения освобождения. Он хотел обезопасить наш мир от грязи, что все еще болтается под ногами. Так называемой «скверны». Догадываешься, о ком я?
Я лишь снова медленно моргнула. Как я
Вокруг было поразительно тихо, будто лечебница вымерла. Ни шума шагов в коридоре, ни открывающихся дверей, ни далеких завываний пациентов, как в прошлый мой визит. Мы с Боллсви словно остались совсем одни. Пугающее и тревожащее чувство.
— Нарилл, так звали моего отца, был блестящим ученым, — гордо произнес сенатор. — Он многие годы изучал самое непредсказуемое бедствие нашего мира. Ведьмины круги ежегодно забирают десятки невинных жизней. Люди и нелюди могут просто прогуливаться по лесу или парку, могут идти по главной дороге в многотысячном городе и провалиться в появившийся под ногами блуждающий круг. Стационарные еще можно заметить, но вот блуждающие… Каждый день, выходя из дома, никто не знает, вернется он к родным или нет.
В словах сенатора было столько праведного гнева, что он едва не рычал, но я заметила и то, как на паре слов его голос болезненно сорвался, словно он говорил о чем-то очень личном. Так случалось, когда дело касалось самого собеседника.
У сенатора кто-то пропал в одном из кругов? Но об этом нигде не писали…
Да, я согласна, круги и правда причиняли много вреда. Чем изрядно пользовались газетчики, списывая всех жертв на проделки ведьм. Вот только мы не имели к ним никакого отношения! По какой-то насмешке в древности круги прозвали в нашу честь. Но мы не умели ими управлять. Это бедствие создано Древом, а не кем-то из нашего рода. Ни одна ведьма, какой бы сильной она ни была, не могла проклясть целый мир на нестабильные порталы. Круги существовали у нас наравне с камнепадами, наводнениями и прочими природными явлениями, не более.
А опасаться каждый день не вернуться назад… С тем же успехом можно было ждать, что на голову упадет кирпич, пока будешь проходить мимо здания, или что попадешь в аварию. Тем более, последнее, к великому сожалению, случалось куда чаще пропаж живых созданий в кругах.
Мы ведь зачем-то рождены на этой планете. Это наш и только наш шанс жить, дышать, чувствовать, любить и смеяться, ошибаться порой, но искать свою правду. Пусть не всегда наше существование было радостным, но никто не мог отнять у нас надежду — самое ценное, что грело наши сердца. Ждать каждый день кирпича на голову или блуждающего круга под ногами — все равно что медленно сходить с ума и не пользоваться всеми возможностями, что таятся на горизонте, стоило лишь протянуть к ним руку.
Я не понимала сенатора. Быть может, мы с ним слишком разные. Я любила жизнь, несмотря на все горести, что она мне принесла. И скорее принимала философию Рока, желавшего найти успокоение в открытии судьбы, чем Боллсви, ожидавшего гибели каждую минуту. О, Древо, да кто мешал ему пойти хоть к одной ведьме и дать пару кронтов, чтобы она погадала на рунах? Мы щедро предсказывали будущее и никому не отказывали. Если его интересовал и беспокоил пресловутый «круг», можно было просто узнавать про них раз в, скажем, полгода. С достатком сенатора ведьмы согласились бы заглянуть и дальше — хоть это и отнимало куда больше сил и не все были на это способны.
Подождите-ка, но если Боллсви похитил именно меня и заговорил про ведьмины круги, он считал, что мы связаны?
— Вижу в твоих глазах отрицание,
— Н-нет, — все же осмелилась выдавить я, хоть голос еще плохо слушался. — Вы ошиб-баетесь, сэр. Мы не властны над кругами.
— И снова ничего нового. Так позволь просветить перед тем, как ты послужишь на благо нашего мира, — он начал ходить по палате, что с его габаритами занимало не более пары шагов в обе стороны, потому казалось, что он сильно мельтешил перед глазами, почти метался с шумом втаптывая половицы. — Я не зря сказал, что мой отец был ученым. На закате его карьеры, когда идиоты, просиживающие штаны в ученых палатах, отправили его на пенсию, он докопался до истины. Изучение энергии кругов и сравнение ее с ведьмовскими источниками дало схожие параметры.
Что? Изучение ведьмовского источника? Но как это возможно?
Наверное, по вытянутому выражению лица Боллсви догадался, что именно меня шокировало.
— Да, его эксперименты были сколь гениальны, столь и сложны, потому потребовалось столько времени. Он вырезал ведьмам сердца, вскрывал черепные коробки и грудные клетки в поисках органа, где скрывается ваш источник. Нечто, что должно отличать вас от обычных людей. Определенная мутация. И нашел. Правда, оказалось, мертвые ведьмы бесполезны, мутировавшая часть мозга сияет энергией только пока вы живы. Если бы он понял это раньше, столько материала не пропало бы зря, — он досадливо вздохнул, заложив руки за спину и продолжил мерить шагами палату.
Я же с трудом дышала, меня так сильно мутило, что к горлу начали подступать характерные спазмы. Материал пропал зря? Это он о несчетном количестве ведьм, которых его отец переловил и убил в поисках одному ему ведомой «истины»?
Зрение начало понемногу проясняться, но тошнота уходить не собиралась, напротив — лишь возрастала с каждой новой подробностью вскрытий, какие обрушивал на меня сенатор.
— Отец установил, что энергии кругов и ваши имеют в основе схожий компонент, — заключил он все же, прервав парочку подробных пересказов вскрытий особо «интересных» случаев. Я же с удовольствием закрыла бы уши, лишь бы не слушать, как безумный ученый пришел к выводу, что вскрывать лучше при жизни. Жаль, что подобной возможности у меня не было. — Конечно, они разные, но прошло уже столько лет, вы развивались по отдельности, а потому это допустимая погрешность. Даже ваши артефакты несут уже немного иную энергию.
То есть даже его одержимый отец не смог доказать сходство до конца. Мы все находились в одном и том же мире. Быть может, у нас у всех есть схожий компонент. Это не приходило им в голову?
— К слову, ты же пыталась воззвать к источнику, верно? Ничего не вышло, ведьмочка? — он подошел ближе и застыл возле моей койки, но с тем же успехом меня могла накрыть тенью целая скала. Только вот скалы так жестоко не улыбались.
— Д-да, — не стала я скрывать.
— Помнишь заказ Лекса? Он просил тебя сделать ему парочку артефактов. Вернее, это я просил, ваш босс был лишь посредником. Видишь ли, я нахожу в этом определенную иронию. Чтобы ведьмы попадали в ловушку собственных же чар. Я поработал с вашей охранной схемой и решил ее улучшить. Таланта к врачеванию, каким обладал отец, у меня нет, но вот технические задачки — цифры, схемы, чертежи — даются легче, чем многим. Моя цепь артефактов не только сжигает все посторонние, но и полностью блокирует магию ведьм. Возле них невозможно воззвать к источнику.