Взаимозависимые
Шрифт:
– Я не смогу уснуть, если не буду чувствовать тебя рядышком. Только в моих руках, ситроя,– не сумев сдержать улыбку Ганс.– К сожалению, у нас не так много времени. Уже через несколько дней я возвращаюсь на фронт,– услышала грусть в голосе мужа.
– Долго тебя не будет?– поинтересовалась, замерев, боясь услышать ответ.
– Не знаю, ситроя, я военный, как прикажут, столько буду на фронте. Но ты не переживай, завтра составлю завещание: в случае моей смерти ты будешь носить мой титул, дай Бог, и наш ребенок.
Замерла
– Я запрещаю тебе говорить такие ужасные вещи. Ты вернёшься, и все будет хорошо,– прошептала, склоняясь к мужу.
– Конечно, ситроя, вернусь, только жди. А теперь спи.
7 глава
3 мая 1799 года
Ранним весенним утром мы стояли у ворот, не решаясь оторваться друг от друга. Слуги от такой милой картины перешёптывались, боясь приблизиться, не нарушали нашу идиллию.
– Если бы ты сказал, куда писать, я бы смогла тебе передавать весточки из дома,– шептала, нежась в объятиях мужа.
Ганс тяжело вздохнул, нежно погладил меня по щеке.
– Это фронт, милая, я сам не знаю, куда меня занесет. Общую информацию об убитых раз в месяц будут вывешивать в Монпелье. Посылай гонцов, и они будут приносить тебе весточки о моей жизни.
Муж ловким движением оседлал своего коня, протянула ему палаш.
– Возьми, он там тебе нужнее будет.
– Нет, милая, оружие мне выдадут, а палаш твой. Томрод сам лично отдал его тебе для защиты. Скоро прибудут учителя, учись прилежно, а когда я вернусь, будешь сдавать мне экзамен,– с улыбкой произнес Ганс.
Муж осмотрел свои владения, молча кивнул стоящим слугам и, пришпорив коня, направился вперед по дороге.
Я долго смотрела вслед, пока Ганс не скрылся из вида.
Именно в этот момент дала волю чувствам и горькие слезы покатились по щекам. Не смущаясь встревоженных слуг, села на землю и выла от раздирающей боли в груди. Не знаю, сколько прошло времени, но почувствовала, как ловкие руки моих спасителей приподняли с земли. Дороти крепко обнимала меня, укутывала в свой длинный платок, такой похожий на мамин. А Берт держал баночку с нюхательными солями. Они и вернули меня к действительности.
– Ситроя, ну зачем так убиваться, вернется Ваш муж, Вы только молитесь за него. Не усыпайте его путь слезами, они до беды доводят,– голос Дороти убирал остатки тревоги.
– Да, ситроя, не рвите душу раньше времени. От такого стресса Вы и заболеть сможете. А мы не хотим этого допустить. Может, Вы погорюете в теплой спальне под одеялом,– предложил Берт
Мне помогли добраться до спальни, Берт подкинул дров в камин и удалился, а Дороти вместе с Кларис уложили в постель.
Я пролежала не один день в постели, отказываясь от еды, только пила теплое молоко с маслом. Кларис неоднократно предлагала заняться рукоделием, выйти на прогулку в сад, но я упрямо отказывалась, представляя самые жуткие
9 мая 1799 года
На шестые сутки наступила полная апатия. Глядя на огонь, не реагировала на горничную, чувствовала, как ломит все тело, горят сухие глаза. Услышав звук скрипнувших дверей, увидела Дороти с огромный подносом.
– Ситроя, я Вас прекрасно понимаю, но и Вы имейте совесть. Ваше состояние совсем мне не нравится, и я больше не намерена Вам подыгрывать. Слуги ушли в поле, вернувшись, будут голодными и злыми.
Дороти зачерпнула ложку горячей каши и поднесла к моим устам.
– Если Вы о себе не хотите думать, подумайте о ребенке. Наследника дома Меркёр решили голодом заморить?– строго произнесла кухарка.
Вздрогнув, посмотрела на нее.
– Ребенок?– переспросила осипшим голосом.
– Да, а вдруг Вы его уже носите? А тут так себя не беречь. Потерять хотите дитя? Учтите я хозяину все расскажу,– строгим отрезвляющим тоном пригрозила Дороти.
Приложила к животу руку, помолилась о возможной новой жизни.
– Прости меня,– прошептала, обращаясь то ли к Дороти, то ли к ребенку. Взяв ложку из рук кухарки, начала активно уплетать кашу.
– Не спешите, а то подавитесь. Учитель Аманда уже совсем заждалась Вас. Надо быстро приводить себя в порядок и на уроки,– причитала Дороти.
Повернувшись к Кларис, попросила девушку набрать ванну.
– Кушайте, а мне надо распорядиться на кухне,– с этими словами Дороти вышла из комнаты.
Быстро проглотив завтрак, позволила себя помыть и переодеть.
В классную комнату, где меня уже ждала статная женщина, спустилась через полчаса.
– Добрый день,– поздоровалась, сделав книксен.
Высокая сухопарая женщина в длинном коричневом платье придирчиво осмотрела меня, сморщив вздернутый нос, выразила недовольство:
– Я Вас жду уже четвертый день, такое опоздание неслыханно. Ваше поведение просто кошмар, внешний вид, жесты, Ваш акцент. Все кошмар.
Не так я себе представляла первую встречу с учителем, захотелось убежать и затаиться в своих покоях.
– Вы дверью решили притвориться? Или все- таки займете место за столом.
Молча заняв стул, испуганно смотрела на суровую женщину.
– Вы заинтересованы в обучении?
– Да.
– Тогда урок первый. На мою агрессию Вы должны ответить шуткой, позволяя разрядить обстановку в комнате.
– А если я хочу расплакаться и уйти?– мой голос предательски дрогнул.
– Ни в коем случае, общество не должно видеть Вашу слабость. Вы опоздали, Вам надо принести извинения и настроиться на дружеский лад.
Как это сделать?!
– Я не знаю, ситроя, простите меня. Я опоздала, так как мне не сообщили вовремя о Вашем прибытии. Может, они и сообщали, но я убита горем из- за расставания со своим супругом,– тихо произнесла я, пряча глаза.