Взбалмошная девчонка
Шрифт:
Темпест вгляделась ему в лицо:
— Слушай, ты не перегрелся?
— Нет, а что? — слегка улыбнувшись, ответил Страйкер.
— Ты никогда раньше не сдавался без боя.
Страйкер нацепил инфракрасные очки и зашагал прочь. Темпест машинально поднялась и последовала за ним.
— Я и не сдался. Просто выбрал новую тактику. — Он говорил тихо, почти шепотом, словно боялся потревожить обитателей ночных джунглей.
— То есть? — таким же полушепотом спросила Темпест.
— Не волнуйся так. Я просто устал
— Я тоже, — пробормотала Темпест, утирая пот со лба.
Они не прошли еще и четверти мили, но ей казалось, что путь длится уже несколько часов. Руки дрожали, пот лил градом. По счастью, Страйкер шел впереди и ничего не замечал. Или сделал вид, что не замечает.
Страйкер слышал, как тяжело дышит Темпест, и проклинал ее дурацкую гордость. Можно было бы заставить ее покориться… но стоит ли? Он замедлил шаг. Так они прошли около мили; последние несколько ярдов Темпест едва плелась, и Страйкер не раз пожалел о своем решении.
— Давай-ка передохнем. — Страйкер резко остановился и Темпест ткнулась ему в спину.
Страйкер, обернувшись, успел подхватить ее в падении, поднял на руки и усадил возле скалы футах в десяти от тропы. Сам он сел рядом.
— Держи, — произнес он, доставая флягу и поднося к ее губам.
— Извини, — слабо пробормотала Темпест. — Ты был прав. А я просто дубина.
От Страйкера пахло джунглями, мужской силой… и Страйкером. Никогда в жизни Темпест не вдыхала такого прекрасного запаха.
— И на редкость хорошенькая.
Темпест подняла голову:
— Не надо мне льстить. Я этого не заслужила. И потом сейчас назвать меня хорошенькой может только слепой.
Страйкер поцеловал ее в кончик носа:
— Значит, я ослеп. Ты такая теплая и мягкая… И глазки у тебя сонные и мечтательные, совсем как наутро после ночи любви…
Темпест знала, что не должна поддаваться очарованию этих слов. Их любовь давно стала частью прошлого.
— А общий вид — как будто меня волокли через джунгли ногами вперед!
Страйкер расхохотался и притянул ее к себе:
— Есть немного. Но тебе это даже идет. — Он снова поцеловал ее — медленно и властно, словно желал вознаградить себя за годы, проведенные без нее.
Темпест обвила его шею руками и ответила на поцелуй. Всем телом она чувствовала его растущую страсть и вместе с этим — удивительную нежность. Ей хотелось свернуться клубочком в его надежных объятиях и забыть, забыть обо всем на свете… Губы Страйкера были неожиданно мягкими и сладкими, как старое вино. Только безумец мог бы поверить, что все это не сон, — но сейчас Темпест была безумна. Она ждала этого всю жизнь — и наконец дождалась. Страйкер поверил в нее, позволил ей поступать, как она считает
Вечность спустя Страйкер поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Ты хочешь меня, — произнес он, надеясь, что она не услышит в его голосе радостного изумления.
— Да.
— И давно это с тобой?
— Мгновение. И вечность. — Темнеет неуверенно улыбнулась. Она не ожидала, что признание будет таким легким и естественным.
— Почему же ты никогда мне этого не показывала? Мне казалось, ты не страдаешь от ложной скромности и всегда просишь того, чего тебе хочется.
Темпест прикрыла глаза, чувствуя, как нарастает в ней гнев.
— Прошу? Запомни, Страйкер, я никогда и ничего не прошу! Мне слишком хорошо известно, что значит потерять гордость. — Она открыла глаза и взглянула ему в лицо, моля бога, чтобы на этот раз он наконец ее понял. — Я не хочу отнимать у тебя свободу, Страйкер. Не хочу привязывать тебя к себе. Это все равно что посадить тебя в клетку. Мы не сможем так жить. Ни я, ни ты.
Страйкер молча смотрел ей в глаза. Словно свет вспыхнул перед ним и озарил непроглядную тьму: он впервые понял, что происходило в душе у Темпест. При этом свете хитрый план его казался жалким и подлым. Первый раз в жизни Страйкер стыдился себя. Слава богу, он только начал претворять свои хитрости в жизнь! Страйкер протянул руку и провел пальцем по ее губам — так осторожно, словно боялся, что она сейчас исчезнет.
— Нам пора идти.
— Знаю.
Страйкер поднялся, прижимая к себе драгоценный груз:
— Постарайся задремать и не вертись.
Темпест положила голову ему на плечо:
— Хотела бы я стать хоть чуточку легче!
Страйкер поцеловал ее — и в ласке его Темпест почувствовала новую, неизведанную нежность.
— Ты легка, как пушинка, — едва слышно прошептал он, глядя поверх ее головы.
Темнота и удушающая жара делали свое дело: каждый шаг давался с трудом. Однако Страйкер шел быстро, делая привалы через каждые сорок пять минут. Темпест дремала, она ворочалась у него на руках, но не просыпалась. Когда небо побледнело и на востоке занялась заря, Страйкер отошел в сторону от дороги и стал готовить место для лагеря.
Темпест потянулась и открыла глаза, сбросив с себя одеяло. Она чувствовала себя почти здоровой.
— Видно, тебе здорово досталось, — заметила она, поднимаясь и наблюдая, как он достает из рюкзака еду. — Выглядишь хуже некуда. Отдыхай, а я приготовлю завтрак, — сказала она, коснувшись его руки.
Взглянув на нее, Страйкер отметил, что глаза ее блестят и на щеках появился румянец. Потрогал лоб — горячий. Температура держится. Не показывая своего беспокойства, он спросил: