Взгляд извне
Шрифт:
— Вечером, я нащупал на спине шрам, — сказал Леруа. — Долбанули копьем?
— Да… Я видел это за мгновение до того, как меня самого огрели чем-то по голове… Так что к вызову сольдера с доктором Акирой, я не имел никакого отношения. Однако думаю, Джонс и остальные поступили правильно…
— Тоже мне хитрецы… — Леруа печально улыбнулся. — Даже если бы мое настоящее сердце было абсолютно здоровым, я почувствовал бы изменения… Во мне в последнее время что-то происходит. Особенно — после трансплантации… Я сам толком не могу объяснить, что именно… Вроде бы, с одной стороны, я тот же прежний Шарль Леруа, которого ты знал… Хотя, что это такое — существо по имени Шарль Леруа?.. Кто это вообще толком знает? Я, к примеру, — не имею ни малейшего представления…
— Вопрос риторический, — заметил Янин. — Я, к примеру, как всегда, болен жаждой нового… Мне тяжело, если день не принес чего-то необыкновенного…
— Это не такая уж опасная болезнь… — перебил Янина Леруа. — Я, не понимаю, как люди раньше могли жить иначе?! С ума сойти можно: каждый день одно и то же!.. Когда вокруг, да и в самом человеке бездна непознанного! Работай, ищи, дерзай, познавай бесконечность Мироздания и самого человека, который, конечно же, интереснее, необычнее всего во всей Вселенной! Здесь, в иных мирах, мы постоянно открываем, прежде всего, новые грани самих себя. В непривычных ситуациях и необычных условиях проявляются наши новые качества, о которых мы и не подозревали бы, сидя у себя дома, на Земле, в тепле и уюте… Да, я увлекался… Особенно в последнее время… Но тебе могу сказать, почему я забывал обо всем на свете, почему осмеливался нарушать инструкции и идти наперекор мнению большинства… Я не раз слышал высказывания об особенностях своего, видите ли, таланта, но поверь: я ничуть не талантливее любого другого… Просто, я очень люблю жизнь, и достаточно рано осознал, по-настоящему осознал, что мне просто катастрофически не хватает отпущенных природой лет! Десятков, сотней жизней было бы мне мало!
— Ты говоришь об этом так уверенно, — с непонятной интонацией сказал Янин. — Я иногда действительно не узнаю тебя…
— Конечно, я говорю не о серой и однообразной жизни, а о жизни деятельной, наполненной событиями и открытиями. Сотни планет, тысячи интереснейших людей, горы информации, фильмов… Ведь мы соприкасаемся за свою жизнь лишь с крохотной долькой окружающего нас Мироздания!.. Нам не хватает времени, мы мечемся, желая успеть прочувствовать, передумать, сотворить как можно больше… А ведь мир современного человека так неизмеримо расширился! Что знали предки? Свой дом, двор, улицу, село… Ну, свой городок, в крайнем случае… А сейчас мы осознали себя как часть бесконечного во всех измерениях Мироздания, в котором и траектория элементарной частицы, и лепесток цветка, и движение галактик взаимосвязаны и взаимозависимы… Человек прошлого вполне успевал познать свой «микромир», больше того, некоторым он успевал надоесть даже за столь короткую жизнь. Но сейчас-то ведь все по-другому!.. Разве не горько уйти из жизни, когда столько пережито, понято, прочувствовано, когда так много можешь дать поколениям, идущим на смену! Не только индивидууму, но и обществу в целом, продление жизни на сегодняшний день необходимо! Именно понимание всего этого и давало мне силы в моей работе… А не ошибается, как известно тот, кто ничего не делает…
Некоторое время они помолчали.
— Спасибо, Шарль, — сказал, наконец, Янин. — Если бы я не знал тебя, я мог бы подумать… Ты ведь действительно очень изменился… Короче, я удивился бы, прежде всего, твоему красноречию… Может и впрямь сказывается работа твоего нового сердца, но я знаю, что это — наболевшее… И все-таки я должен сказать тебе… Нередко в процессе достижения цели, даже во имя действительно хорошей цели, человек может измениться, если будет неразборчив в средствах… Ведь мы не жестко запрограммированные роботы! Существует обратная связь: средства, которыми достигается цель, воздействуют на самого человека. В случае Аруаны, они воздействовали на целое общество и привели к закату этой древней цивилизации. Середины быть не может, поэтому так важно вовремя остановиться! Вспомни, как много — талантливых
Янин подбросил в костер пучок сухих веток и внимательно посмотрел на Шарля.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — Леруа горько усмехнулся. — Но, признаться, я не уверен, что на моем месте, ты не поступил бы точно также. Недостаток информации — вот главная причина моей ошибки. Кстати именно недостаток информации является причиной большинства ошибок в мире… Можно сказать, что весь прогресс цивилизации и есть борьба за все новую и новую информацию?.. Кроме того… — Леруа не закончил. Сигнал тревоги, сопровождаемый яростными вспышками красной лампы над медицинской палаткой, заставил его вскочить на ноги. Из палатки выбежала Юна.
— Старику плохо… — женщина с трудом сдерживала слезы. — По-моему, он умирает!..
Леруа молча нырнул в палатку, и вскоре до Янина донеслись его короткие приглушенные указания.
Через несколько минут, из палатки вышел Берг. Вид у него был мрачный, тревожная складка пролегла меж бровей.
— Старец просит, чтобы его отнесли в Священную Рощу, — угрюмо сообщил генетик. — Он убежден в скорой смерти и хочет умереть там… — Берг указал в сторону верхушек гигантских осмий, возвышавшихся над остальными деревьями.
Янин, пристально взглянув на Берга, шагнул в палатку.
Старик лежал на спине, широко раскрыв невидящие глаза. Он постоянно стонал и бормотал что-то нечленораздельное.
— Совсем плох? — шепотом спросил Янин.
— Хуже некуда, — Леруа отвечал, не отрывая взгляда от экранов электронного диагноста, по которым метались сложные синусоиды, отражающие деятельность мозга и вяло отбивало острые пики сердце…
— Он транспортабелен? — все так же шепотом спросил Янин.
— Лишь в крайнем случае.
— Я думаю, его необходимо доставить в Рощу, — не очень уверенно предложил Янин.
Леруа оторвался от экрана и шумно вздохнул. Некоторое время он молча смотрел на стонущего старика.
— Значит, ты тоже так думаешь? — спросил он.
— Пойду готовить сольдеры, — Янин торопливо вышел из палатки…
Глава восемнадцатая.
Дмитрий Еремкин
Да-да, уважаемые, Хунта пребывал совсем рядом со мной, в теле… Никогда не догадаетесь, дорогие мои… Он, оказывается, уже давно контролировал сознание Шарля Леруа! И похоже, именно поэтому знаменитый ученый столь резко изменился.
Симеон Кристабальевич Хунта руководит сознанием Шарля Леруа!.. Это открытие ошеломило меня. И не меня одного. Джонс был шокирован не меньше.
— Вот почему он так изменился в последнее время! — безмолвно бубнил он у меня в мозгу.
Впрочем, пардон, мозг был, как ни крути, не мой, а его, Джонса.
Как, впрочем, и все тело.
— Как я, старый дурак, пень трухлявый, мог себе позволить не задумываться о такой возможности! — негодовал Джонс.
— В последнее время вы общались с Шарлем больше, чем кто-либо, — транслировал я Джонсу свои мысли. — Поэтому вам лучше знать, насколько он изменился… По-вашему пошел бы Шарль на все эти последние эксперименты, если бы Хунта не внедрился в его сознание?
— Хунта? — рассеянно поинтересовался Джонс.
— Хунтой, к вашему сведению, зовется бывший гэбист Семен Константинович Трехгенералов, — напомнил я. — Сейчас он стоит во главе самой могущественной в Галактике криминальной группировки!..
— Не знаю!.. — «прозвучал» ответ Джонса. — Я теперь уже ничего не понимаю!.. Великая Ноосфера, кому же теперь можно верить?!
Подобные вопросы Джонса сопровождались колющей болью в его больном изможденном сердце и я, не привыкший к подобным физическим страданьям, не знал что делать, чтобы успокоить Джонса. И поскольку обманывать я его, увы, не мог, пришлось пойти на угрозы.