Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру
Шрифт:
– Патроны?
– я подумал и кликнул девочек, - Принесите мне одну бобину пряжи. Вот видите, пряжа намотана на такую картонную штучку - она и называется патрон.
– А что такие дорогие эти патроны?
– Всё кусается, и пряжа дорогая и патроны, поэтому и колготки наши дорогие.
На этом вопросы ко мне кончились, и мы поехали в банк сдавать деньги. Я там был, чтобы расписаться в ведомости, а от ОБХСС деньги сдавал лейтенантик, тоже, в принципе, неплохой парень, и мне его в тот момент было жалко, потому что одну из уже просчитанных пачек еще в кабинете я сунул себе в карман.
Когда выяснилась недостача тысячи рублей, лейтенантик
Вечером, включив дома телевизор, первое, что я увидел это репортаж о том, как наши доблестные органы внутренних дел провели блестящую операцию в кооперативе (таком-то). Снимали они, видимо, пока Оболенский держал меня в кабинете. Я увидел своё здание снаружи, склад, комнату ОТК, в коридоре промелькнул испуганный Деревянный -наш вечно пьяный плотник и сторож. Маленький и сухой, как мумия, почти такого же цвета. В телевизоре он был еще смешней, чем в жизни. Никто почти не знал его настоящего имени, все так и звали «Деревянный».
Запах алкогольного перегара от него шел всё время, как от того чиновника из Ревизора -мама в детстве уронила. Его любимое слово было - «звиздомс», правда, в несколько более грубом варианте. На него нельзя было обижаться. Спрашиваешь его, например, очень строго:
– Деревянный, ты куда дел свой топор и рубанок?
– Так э. звиздомс, - жмет плечами и трясет головой, - Звиздомс, покупать надо.
Передача быстро закончилась и совсем не разозлила меня. Я только подумал - хорошо, что Оболенский не очень внимательно прочитал последнюю накладную (про патроны) и не заглянул за диван, а то бы меня еще и в террористы зачислили на время. Оружие и патроны там были самые настоящие.
Они колупались с моими бумагами еще долго, таскали на допросы руководителей трикотажки, у тех оказалось всё в порядке, ничего у них не воровали. А я с самого начала понял, что они ищут. Трепло Зуб всем подряд бахвалился, что ворует эластик на трикотажке, особенно выпивши, а трезвым он тогда уже бывал редко. Но в то время основной запас эластика на складе уже был вполне законным, полученным через КБО, а на Зубовом ворованном вся маркировка была уничтожена. Ничего они не нашли.
Зуба, правда, потом поймали на том же самом, на воровстве эластика, только уже не с трикотажки, а с Клинского химкомбината, арестовали и судили по девяносто третьей прим, но это было гораздо позже, когда он у нас уже не работал. Статья, кстати, страшная - по ней расстреляли директора Елисеевского магазина и не только его, но Зубу дали года три, два из которых он просидел под следствием.
Еще один привет от государства мне принес мой одноклассник Андрюша. В главе о школе я его назвал Комиком по созвучию с фамилией и потому, что после смерти отца он совершенно перестал улыбаться.
В один прекрасный вечер у меня дома звонок в дверь. Открываю - стоит Комик в военной форме с погонами старшего лейтенанта и кривит рот, пытаясь изобразить улыбку. Мы с ним посидели на кухне, распили бутылочку, поговорили. Выяснилось, что он после артиллерийского училища служил где-то далеко от Москвы, потом воевал
Почему он до сих пор старлей он так и не объяснил. По выслуге лет, тем более что на войне год за три, да с орденом Красной звезды, он должен был бы быть не меньше, чем майором. Но из Комика и так слова не вытянешь, а тут вопрос скользкий. Только уже уходя, он выложил мне повестку на сборы.
Офицерские сборы тогда были обычным делом. Проводились они у нас на военной кафедре. Неделю нужно было слушать лекции и рисовать карты, потом сдать зачет по стрельбе и дело с концом. Это было даже весело, встретить друзей, развеяться.
На следующий день я пришел в военкомат за направлением. Начальник третьего отдела мне объявляет, что они тут же, прям сию минуту отправляют представление о присвоении мне очередного воинского звания капитан-инженер, после чего я должен отбыть на трехмесячные сборы в город Чернобыль. Ого?
Я вышел на улицу покурить и начал быстро прикидывать все за и против. По душе, я послужить не против, но, во-первых, за три месяца Зуб со своими пьянками угробит всё дело, и я вернусь к разбитому корыту; во-вторых, с моей специальностью и капитанскими погонами наиболее вероятная должность в Чернобыле это начальник пункта дезактивации спецодежды. Иными словами, ни разу не входя в зону, я за три месяца получу такую дозу радиации, что мало не покажется. А почему они, собственно, тянут людей из запаса? Им что кадровых мало? Значит, эти тыловые крысы отказываются, а я должен ехать, здоровье терять? Вот хрен им!
Я поднялся вместе с начальником отдела к военкому и категорически отказался. Развернулся и ушел, оставив там даже свой военный билет. Конечно, я понимал, что отказ от военных сборов это дезертирство и могут быть последствия, но успокаивало то, что я нигде не расписывался, даже в получении повестки. Недели через две Комик принес мне военный билет домой, а я с тех пор больше ни разу не был в военкомате.
10. Восток - дело тонкое
Примерно в то же время Зубовский водитель Буча привез мне двух киргизов. У меня тогда появилась идея делать охотничьи куртки. Это была сложная афера, потому что нужны, на самом деле, были ружья, но чтобы вытащить свою маржу, необходимо было вставить в сделку свою продукцию. А для охотничьих курток нужны были овечьи шкуры.
И тут появились киргизы, кондовые, с гор, сказали, что у них в совхозе эти шкуры девать некуда. Я взял их координаты и пообещался приехать. Со мной увязался и Буча, как знаток Средней Азии (он был оттуда родом). Вообще-то, этот Буча был большая сволочь и водитель неважнецкий. Я не помню, где Зуб его выкопал, но он очень гордился, что его шофер - инструктор по вождению. Зуб не знал, что инструктору самому не обязательно хорошо водить машину и разбираться в ней, чаще, кто сам делать чего-то не умеет, учит этому других.
Это был среднего роста и возраста человек с жидкими, но очень кудрявыми волосами и наглым взглядом. Бучей я его здесь назвал за один анекдотический случай с ним в автошколе. У него училась вождению студентка откуда-то из Южной Америки. Однажды она явилась на занятия, а его долго не могла найти, ходила по школе и спрашивала других инструкторов, где найти «Коколя-Буча», по-русски она говорила с трудом. Никто не мог понять, что за Коколя-Буча? Пока самый умный не догадался - это ж .
– хохол ебучий!