Взгляд на жизнь с другой стороны

Борисов Дан

В очередной раз, выходя из бассейна, я устроился на заднем буфере трамвая и двинулся в сторону дома. Ехать было весело и довольно удобно, ноги стояли на плоском основании, держаться было за что. Проехав одну остановку, я соскочил, убедился, что это легко, забрался опять и приготовился к самой ответственной части плана. Трамвай должен был притормозить на повороте, в этот момент надо было спрыгнуть и пойти спокойно в сторону дома. Трамвай притормозил, но не так чтобы совсем как надо, скорость была великовата, однако я решил прыгать. И прыгнул… Совершенно неожиданно для меня, земля не приняла мои ноги ласково, а поддала по ним с большой силой и, в результате я дважды перевернувшись в воздухе, приземлился между рельсами совсем не тем местом, каким хотел. Я тогда еще не играл в хоккей и не умел правильно падать, но

почему-то второй раз приземлился очень мягко, будто кто-то подхватил меня в воздухе и аккуратно положил на землю между рельсами. Мне было совсем не больно, ужас состоял в другом – я не взял с собой сумку. Моя розовая клеенчатая сумка с плавательными принадлежностями покачиваясь на крючке, за который я держался, пока ехал, уезжала вместе с трамваем. Катастрофа! Что я скажу дома? Что бы сделали вы? Я побежал за трамваем. Но трамвай, к сожалению, ездил быстрей, чем я бегал. Даже его стояние на остановке не помогло, народу, выходяще-входящего, было мало, и я не успел.

Что делать? Сажусь в следующий трамвай, размазывая по щекам слезы, забираюсь в кабину вагоновожатой, тётенька, дескать, помоги, не выдай. Излагаю правдивейшую историю о том, как злые мальчишки отобрали у меня сумку и по злобе повесили её на проходящий трамвай. Тётенька наддала, но догнать идущий впереди трамвай нам так и не удалось. Мы несколько раз видели висящую сумку, но мешали светофоры или еще что-нибудь.

Так я доехал до конечной. Это где-то за нынешней Войковской. Злополучный трамвай, бортовой номер которого я знал уже наизусть, стоял здесь же с открытыми дверями, но сумки на нем не было. Тётенька меня успокоила, сказав, что сумку наверняка сдали в диспетчерскую. Мне повезло, сумка действительно лежала на столе у диспетчера, но всё же, повезло мне не так, как хотелось. Рядом стояла еще одна вагоновожатая, которая встретила меня со словами: «Ага! Это тот самый пацан, что на подножке катался!». Не знаю, за что мне было стыднее, за то, что я проехал не так, как должен был, или за то, что я так безбожно врал «тётеньке», но мне было очень стыдно. Можно было и не ругать меня так, но меня ругали долго и нудно. Сумку отдали, но приклеили к ней записку с описанием моих преступлений.

Я доехал на трамвае обратно до Сокола и мимо своего бывшего детсада, парком поплелся домой. Ноги меня не несли в ту сторону, потому что клей оказался очень крепким, и я никак не мог отодрать эту проклятую записку. Однако, голь на выдумки хитра. Возле кинотеатра Ленинград, выявилась большая лужа. Я положил в неё сумку и стал ждать. Ждать пришлось долго, но окаянная записка все же размокла, куски клея до конца удалить не удалось, но бумаги не осталось и следа. Довольный выполненной работой я вприпрыжку, как это умеют делать только счастливые дети, поскакал в сторону дома. Слава богу, уже совсем рядом.

На этом бы и закончить рассказ, но возле дома меня ждало душевное потрясение ничуть не меньшее, чем все предыдущие вместе взятые. Возле дома я увидел свою мать и со спокойной душой поскакал в её сторону, постепенно замедляясь, потому что начал понимать, что что-то не так. Мать просто ревела белугой. Оказалось, что проболтался я больше пяти часов, и меня уже считали, если не погибшим, то уж точно пропавшим без вести. Увидев мать в таком состоянии, я тут же разрыдался в ответ. Мы так и ревели посреди улицы, пока соседка довела нас плачущих до квартиры. Вопрос о ругани меня и наказаниях как-то отпал сам собой. Вечером уже, когда все успокоились, я рассказал, как всё было на самом деле, за исключением некоторых нюансов.

Вторым дополнительным занятием была музыка. Родители купили пианино и поставили его слева от входа в большую комнату. Вместе с пианино у нас в доме появилась учительница музыки. Не помню имени, но отчество – Карповна. Она была и лицом похожа на рыбу из семейства карповых – на леща. Она все время носила черную гофрированную юбку, еще более подчеркивавшую её худобу. Садясь к инструменту, она картинно отбрасывала юбку, засвечивая при этом розовые удлиненные трусы и комбинацию. Сестра говорит, что окончила музыкальную школу, а я вот не сподобился. С моими короткими пальцами можно было и не начинать эту волынку. Это было мученьем для меня – выбивать из клавиш этого «Сурка» и что-то там еще. Я сопротивлялся,

как мог. Вот типичный случай:

Я тыкаю в клавиши… мать сидит рядом со мной. Она в инструментальной музыке не бум-бум, хотя пела всегда хорошо. «… И мой сурок со мною» у меня получается хорошо, но потом сбой, на одном и том же месте. Мать начинает злиться, я начинаю шмыгать носом.

– Вытри нос и играй!

Я как бы не обращаю внимания и продолжаю тыкать пальцами клавиши, а течет уже не только из носа, но и из глаз.

– Где твой платок?

Я нервно выхватываю платок из кармана, и на белые клавиши пианино летят грязные окурки из кармана.

Далее без комментариев. Разве что по поводу окурков. Мы их распатронивали, делали самокрутки и играли в войну. Тогда почти все фильмы были про войну, даже если про любовь. А все настоящие герои отчаянно дымили самокрутками, особенно в трудные моменты.

Всплески памяти.

На середине пути от школы большая песочница. Мой товарищ Р научил меня падать в обморок. Я стою в песочнице (чтобы мягче было падать) глубоко вдыхаю воздух, а товарищ сзади, продев руки мне подмышки, крепко сжимает грудь. Тело моментально становится ватным, перед мысленным взором мелькают какие-то образы. Через несколько секунд просыпаешься на песке, встаешь и делаешь тоже самое с товарищем. Товарищ называл это упражнение – смерть на минутку.

Рассказал об этом чуде родителям – строго настрого запретили. Я был послушным мальчиком и соблюл запрет.

Недавно в Интернете я прочитал об этом способе внетелесных полетов. Не очень удивился тому, что этот способ известен автору статьи, удивительно другое – откуда мой товарищ узнал об этом?

В бассейне у меня был один странный случай. Он вспоминается как бы в полусне. Я прыгнул с тумбочки, намереваясь плыть по крайней левой дорожке, совершенно пустой в тот момент. Кто-то видимо занырнул с соседней дорожки на мою. Я этого не видел, только почувствовал удар во что-то не слишком жесткое, но прямо носом, и тут же отключился. Не смотря на отключку, я осознавал какую-то силу, поднявшую меня за плавки далеко вверх. Очухался я от холодной воды из-под крана, под которым держала меня чья-то сильная рука, Из носа текла кровь, но я оглянулся и увидел большого сильного человека в очках. Лицо его казалось очень знакомым. Он спросил меня, смогу ли я дальше обойтись самостоятельно. Я кивнул, и человек исчез. Тогда только я понял, кто это был. Это был ЮВ знаменитейший тогда спортсмен, чемпион мира по тяжелой атлетике.

В моей комнате старый письменный стол. Каждый год перебираю заветный ящик с особо ценными вещами: ножички, гильзы, ракушки, пуговицы и проч. С возрастом набор меняется. Что-то кажется уж совсем детским и выбрасывается. В этой куче у меня лежал револьверный патрон, заряженный. И однажды, ни с того ни с сего, я решил привести его в действие. Зажал патрон в тиски, направил пулю в стену и поднес горящую спичку к капсюлю. На меня затмение какое-то нашло. Спичка уже догорала, когда я понял всю глупость этого поступка. Я точно увидел, что будет дальше, бросил спичку и прикрыл патрон рукой. В этот момент патрон взорвался. Мою руку отбросило страшной силой. Сначала я побежал в ванну, подставил руку под холодную воду, чтобы остановить кровь, потом только вернулся в комнату посмотреть на последствия своей глупости. Тиски оказались пустыми. Пуля, оставив небольшую вмятину в стене, закатилась под диван. Остатков гильзы я не нашел, правда, три осколка остались у меня в правой руке, они и до сих пор там, куда им деваться, не растворились же.

6. Тула

А револьверный патрон я нашел у себя в огороде в Туле. Что касается всякого оружейного хлама, то в Туле этого барахла было хоть отбавляй. Однажды я купил обрез трехлинейки за три рубля. Наган с десятком запасных патронов стоил четверную, но это уже более взрослые дела. Мальчишками мы стреляли из поджигных пистолетов. Так и называли – «поджиг». В Москве такие игрушки делали из тонких медных трубок, в Туле же у нас были гораздо более широкие возможности. Кстати тула по-древнерусски означает колчан со стрелами. Видимо она была арсенальным городом очень задолго до Демидова. Я думаю, что речь идет о многих тысячах лет.