Взгляд на звёзды

Забудский Владимир

— Я убежден, что мы здорово продвинулись, — встал на защиту прошедшей недели Кит. — Например, мы забраковали множество идей и предложений, которые казались перспективными, но уже на поверхностную проверку оказались очевидной туфтой. Занимайся мы проектом в нормальном скоростном режиме, мы могли бы провозиться со многими из них ещё очень долго, распыляя наши усилия, прежде чем всё равно в итоге отбросили бы их. Я вижу в этом громадный плюс.

— Между прочим — я с ним согласен, — добавил Джекки, надеясь, что его поддержка придаст больше

веса не слишком убедительному аргументу товарища.

— Другое дело, — продолжил Кит. — Что в нашем проекте осталось очень много серьёзных пробелов, вполне нормальных для данного этапа. Но этого не объяснишь идиотам, которые слышат лишь то, что желают слышать и не знают слова «нет». Вот мы и позатыкали эти пробелы невесть чем.

— Так уж и «невесть чем», — ревниво возразила Саша, чьи руки уже начинали предательски дрожать.

— Тёрнер, между собой мы должны быть честными. Мне достаточно упомянуть одно лишь слово «сенсоры», чтобы ты наверняка со мной согласилась.

Как опытный боксёр, который перед боем изучил старые травмы соперника, Кит сразу бил по больным местам. А у их преждевременно родившегося детища таких мест было хоть отбавляй.

Так, если верить проекту, корабль планируется оснастить высокоточными гравитационными сенсорами с кодовым именем «Циклоп».

Сенсоры были, по сути, глазами корабля. Они гарантировали, что корабль будет иметь актуальную и точную информацию о любых крупных твёрдых объектах вокруг себя, и сможет избежать столкновения с ними, прокладывая курс.

Микроскопические объекты вроде космической пыли могут быть отброшены с пути или полностью дезинтегрированы с помощью защитного поля, которое будет окружать корабль (без этой технологии, которая была применена и на «Пионере» — любой проект межзвёздного полёта был бы обречён). Но более крупные объекты вроде метеоритов представляли для звездолёта большую опасность, если он не зафиксирует и не учтёт их точных координат заранее. Происшествие с «Пионером» в 86-ом, в результате которого он утратил связь с Землёй (если, конечно, верить данным «Лиама»), было ярким тому подтверждением.

Требовались гораздо более надёжные и продвинутые сенсоры, чем те, которыми оснастили «Пионер», чтобы можно было рискнуть отправить в межзвёздное путешествие живых людей. И, если верить их проекту — именно такие сенсоры их корабль и получит.

Практическая проблема состояла в том, что достаточно точных сенсоров по состоянию на 2120 год ещё не существовало. Представить себе их изобретение в краткосрочной перспективе было реально. По крайней мере, для их появления не пришлось бы решать никаких фундаментальных научных проблем. Но вот беда — ведущие в мире центры по разработке сенсоров находились в Бостоне и Цзюцюане, и контролировались «SpaceCo» и AVCI соответственно (иными словами — их конкурентами).

— И сенсоры — это цветочки, — вздохнул Кит, прочитав мысли Саши на её напряженном лице. — Мы с тобой оба понимаем, Тёрнер, что настоящие

ягодки — это система защиты корабля от космической радиации. Щиты типа «Магнето», которыми был оснащён «Пионер» — недостаточно эффективны, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы пихать в эту посудину живых людей. Требуется нечто на много порядков лучше, чтобы идея долететь до этой звёздочки стала бы больше походить на реальный план, чем на фантазию. Но такой технологии пока ещё нет даже на горизонте. Она может появиться через пять, десять или пятьдесят лет. А может быть — никогда. Мы этого не знаем. Нам категорически запретили произносить в этих стенах эти страшные слова. Поэтому мы придумали красивую сказку о том, что мы якобы что-то знаем. Вот и всё.

Тёрнер вздохнула, признавая, что Перкинс во многом прав. Как раз в этот момент заветная пятая минута упражнения подошла к концу. И так едва удерживаясь на дрожащих от напряжения руках, она наконец обессиленно опустилась на пол, а затем — перевернулась на спину.

— Это — не просто красивая сказка, — тем не менее, возразила она, вытягивая руки. — У Купера действительно есть большой энтузиазм по поводу тех исследований, которые проводит профессор Бланк из HEPC. Я не просто так общалась с ней в этот вторник. И мы не просто так заключили с ними многомиллионный эксклюзивный контракт.

— При всём уважении к Доминику, — скептически заметил Ву. — То, чем занимается этот Бланк у себя в Женеве — пока ещё из области фантастики. Сырой проект, один из сотен подобных, который имеет гораздо больше шансов вообще не выстрелить, чем выстрелить. Делать на него ставку — это тыкать пальцем в небо.

— Да, это так, — не нашлась, как с этим спорить Саша, продолжая выполнять растяжку. — Может быть, Купер вновь окажется пророком. А может — нет. Но идея «кокона Бланка» вполне неплоха для начала. Нам же надо было нарисовать хоть что-нибудь!

— Знаешь, эти вот последние твои слова — так и просятся под нашу модель в виде главного лозунга её авторов, — сыронизировал Кит. — «Нам же надо было нарисовать хоть что-нибудь». Может, ещё не поздно подать такую идею для сегодняшней презентации?

— Да иди ты! — отмахнулась от него Тёрнер, выдавив улыбку.

— Что там, кстати, происходит с твоим кузеном?

— А что с ним?

— Пропадает день и ночь в своём подвале с этой японкой. Честное слово, ещё немного — и я подумаю, что у них завязался роман.

— Ага. Вот уж парочка так парочка, — искренне рассмеялась Саша.

Она на секунду попыталась представить себе, на что могли бы походить романтические отношения людей такого склада как Энди и Акеми Аоки, и сразу же призналась, что у неё не хватает на это воображения. Проще было представить себе вомбата, читающего лекцию по политологии.

— А почему, собственно, нет? — захохотав вместе с ней, спросил Кит. — Может быть, Энди, чего доброго, излечится от спермотоксикоза и перестанет быть таким говнюком.