Взгляд с обочины 2. Хисиломэ
Шрифт:
– А смысл? Вы думали, если Карнистиро меня спросит, почему я задержался, я не скажу?
– Если спросит, - пренебрежительно отмахнулся Тэльво.
– Окна вы тоже закрыли?
– Конечно, - кивнул Питьо. – Рамы забили.
За последние полчаса они успели вволю налюбоваться, как запертая в мастерской добыча беспомощно трепыхает дверью, и вовсю предвкушали, как Карнистиро пойдёт разбираться. По плану предполагалось заметить его заранее, быстро снять засов и спрятаться обратно, чтобы не пропустить самое интересное.
– Мы всё предусмотрели! – гордо сообщил Тэльво.
Тьелпэ хмыкнул:
–
Рыжие немного смутились, одновременно зыркнув в сторону мастерской.
– У вас просто плащи одинаковые, - пробурчал Питьо, перекидывая отросшие уже волосы на спину.
– И капюшоны. И Морьо тебя посылал, а не его.
С одеждой сейчас у всех было хуже, чем в Амане, и одинаковые – или, по крайней мере, похожие - плащи были у многих. Простые, серые. Но менее глупой ошибка от этого не становилась, хоть Тьелпэ и не стал заострять на этом внимание. Кивнул снова, оглянулся на мастерскую и задумчиво посмотрел на Амбаруссар:
– Поможете, привести всё в порядок? Справимся быстрей, и мне не придётся говорить Карнистиро, кого благодарить за задержку.
Близнецы с сомнением переглянулись. Вообще-то это планировалась месть, только жертва вела себя совсем неправильно. Ни тебе психануть, ни тебе поорать, ни побиться изнутри в стены мастерской. Но так рано сдаваться тоже не хотелось.
– Потом как-нибудь отомстите, - предложил Тьелпэ, правильно истолковав сомнения.
– Я никуда не ухожу.
Рыжие переглянулись ещё раз, Питьо пожал плечами и первым вышел из-под навеса, рассудив, что Морьо всё равно спросит племянника, где его столько времени носило, так что отчасти план всё равно выполнится. А там, глядишь, и новый план нарисуется. К тому же, оставалась надежда, что запертый мальчишка – как там его? – будет реагировать если не интересно, то хотя бы менее скучно, чем Тьелпэ.
Тьелпэ, в отличие от них, наполовину ожидал, что Тинтаэле уже открутил дверные петли и выйдет сам – самое простое решение и странно только, что за прошедшее время его ещё не реализовали: засов-то почти квадратный в сечении и в пазах лежит неплотно…
Когда дверь открылась, запертый смирно сидел на столе в прорезанном лентами света полумраке, царившем в мастерской из-за закрытых окон, и страдал. Освободителям он обрадовался, живо спрыгнув со своего насеста им навстречу, но почти сразу перестал улыбаться и виновато подошёл к Тьелпэ, остановившемуся у входа убедиться, что петли не тронуты.
– Я не знаю, что случилось, - повинился Тинтаэле.
– Дверь не открывалась.
Тьелпэ разочарованно отвернулся от двери, рассеянно кивнул ему и направился к полкам.
– Амбаруссар на меня охотились, - отозвался он, роясь в свёртках. И вернулся ещё до того, как Тинтаэле перестал удивлённо моргать.
– Амбаруссар? Это они меня заперли что ли? Но при чём тут… – Он вышел следом за Тьелпэ – и осёкся, увидев виновников торжества.
Те разглядывали свой улов с живым интересом, который улову сразу не понравился. Но отступать было некуда: Тьелпэ уже закрыл дверь и молча сунул каждому по гвоздодёру. Питьо, собиравшийся было что-то сказать, пожал плечами и почесал гвоздодёром обросшую за зиму голову, игнорируя хмурый взгляд Тинтаэле.
– Давайте отсюда начнём, - кивнул Тьелпэ на ближайшее
– Или разделимся – и кто быстрей?
– Да чего там делать-то, - пожал плечами Тэльво.
– Три гвоздя.
Справились и в самом деле быстро. Близнецы приуныли, разочарованные эффектом своего плана, но не слишком удивлённые: с племянником они схлестнулись не в первый раз, - он же постоянно своему отцу разбалтывал, где они были и что делали! – и на творческую месть он всегда реагировал скучно. Несколько гвоздей спустя рыжие уже оправились от разочарования и принялись пересказывать, от каких прекрасных планов они отказались в пользу засова. Планы варьировались от давно опробованных на братьях улиток и чертополоха под одеялом до тонкой бечёвки у порога или ведра раствора над дверью. Или приклеенных к полкам инструментов. Рыжие пересказывали азартно, а Тинтаэле бросал на них обиженные и возмущённые взгляды. Ещё и Тьелпэ улыбался слегка, как ни в чём не бывало.
Он и правда был доволен – что разрушительные последствия минимальны и легко исправляются, - и через несколько минут уже понёс Карнистиро долгожданные чернила. Тинтаэле молча пошёл следом, хмуро оглядываясь на близнецов, пока те не скрылись из виду за поворотом, а остаток пути предвкушая, как лорд расскажет обо всём старшему и рыжим хорошенько влетит.
Но Тьелпэ разочаровал и его. На недовольный вопрос Карнистиро он только расплывчато сообщил, что в мастерской возникли некоторые проблемы, пришлось решать.
– Некоторые проблемы? – нахмурился Карнистиро, мгновенно переполнившись мрачными предчувствиями. Что у них там творится без Курво?
– Ничего серьёзного. Дверь заклинило.
Что дверь заклинило рыжими, он уточнять не стал, к горькому разочарованию Тинтаэле. Карнистиро кивнул, окончательно потеряв интерес к инциденту, и Тьелпэ пошёл обратно под навес, по всей видимости, тоже считая тему закрытой. С полсотни шагов Тинтаэле честно сдерживался и негодовал про себя, молча сверля взглядом равнодушную спину, но наконец не выдержал:
– Ты их прикрыл? – с плохо скрытым возмущением.
– Да, - скучно отозвался Тьелпэ, не замечая возмущения.
– Почему?! – Тинтаэле даже остановился.
– Они меня заперли! А если бы что-то важное было?!
Тьелпэ покосился на него с лёгким неудовольствием, но тоже остановился и терпеливо объяснил:
– То исправлять пришлось бы дольше. Но если бы я сдал их Карнистиро, он просто отругал бы их и придумал бы какое-то бессмысленное наказание. А исправлять пришлось бы нам вдвоём.
– То есть, они просто делают, что хотят?! Что, они лорды, так им теперь всё можно? Неудивительно тогда…
– Думаешь, отругать их было бы полезней? – скептически спросил Тьелпэ.
– Чем выдать гвоздодёры.
– Да!
– убеждённо кивнул Тинтаэле.
– В следующий раз они бы подумали, прежде чем делать!
Тьелпэ только хмыкнул безо всякого сочувствия, не мешая кипеть праведным гневом, но и не комментируя. Убедился, что продолжения не будет, и зашагал дальше. В его картине мира справедливость была уже восстановлена: рыжие сами окна испортили, сами починили и очень удачно продырявили только ставни, а не пузырь, иначе возни было бы гораздо больше.