Взгляд с обочины 2. Хисиломэ
Шрифт:
Амбаруссар мрачно молчали. Даже Тэльво понял бесполезность призывов к состраданию и мрачно кусал губы.
Макалаурэ кивнул:
– Вашими разъездами и снабжением временно займётся Турко, потому что вы будете заняты заточкой стрел. Неделю. Каждому из вас для этого будет выделено по комнате, чтобы никакие искушения не отвлекали.
– За что?! – возмутился Тэльво.
– Мы ничего не сделали!
– с жаром поддержал его Питьо.
– Две недели, - покладисто исправился Макалаурэ.
– Это из расчёта по сто наконечников в день.
Тэльво глянул на него с ненавистью и гордо отвернулся.
========== 2 ХИСИЛОМЭ (13) Живой уголок, нарушения визового режима и последствия ==========
После установления границ ситуация немного успокоилась. Ресурсов более-менее доставало всем – благо, незанятых земель в Митриме, Хисиломэ и окрестностях хватало, да и гор тоже, так что ни в полях, ни в строительном камне большого недостатка не было. Конечно, разъезды разных домов, встречаясь где-нибудь в холмах или предгорьях, по-прежнему переглядывались с неприязнью, но какое-никакое равновесие установилось. А когда немного набравшиеся сил младшие дома тоже взялись за активную стройку, и времени на ссоры с соседями сразу стало меньше.
Следующий год не ознаменовался ничем примечательным, кроме одного посольства к Кирдану, которое, впрочем, тоже не привезло особых результатов. Кирдан ещё раз подтвердил желание поддерживать дружеские отношения и ещё раз пообещал при случае сообщить Элу Тинголу о желании нолдор с ним встретиться. Но, как поняли послы, его собственные отношения с Дориатом (“ограждённым” Эгладор стали называть после появления вокруг него завесы) были не настолько тесными, чтобы ездить в гости запросто и без предупреждения. Да и завеса прозрачно намекала, как сильно дориатрим жаждут общения с внешним миром.
Стройка на южном берегу Митрима шла быстро, и ещё через год практически завершилась. В шатрах к этому времени жили уже немногие, по большей части не желавшие селиться в самой крепости, предпочитая более уединённые места где-нибудь неподалёку. Вокруг крепости поэтому тоже начали вырастать дома, хотя и не так быстро, как внутри.
Работы у Тинто потому не сильно уменьшилось, но за столько времени он успел к ней привыкнуть, так что свободныго времени определённо стало больше.
Как-то в конце весны они гуляли вдоль озера всей компанией, когда Мириэт, убежавшая с тропинки искать землянику, отказываясь поверить, что для ягод ещё слишком рано, вдруг ойкнула где-то за буреломом и закричала всем скорей идти сюда.
Кричала она взбудоражено, но не испугано, так что остальные на крик хоть и поспешили, но не сломя голову.
Мириэт, устав дожидаться, неловко бежала к ним навстречу, обеими руками держа в горсти что-то слабо пищащее. Остановилась отдышаться, чуть-чуть приоткрыв ладони и заглядывая внутрь, и когда все столпились вокруг неё, то в щель между ладошками высунулась крошечная голова в редком пуху и раззявила жёлтый
– Где ты его взяла? Он же маленький ещё!
– Там валялся! – девочка мотнула головой в сторону видневшейся за соснами прогалины.
– Из гнезда выпал? – предположил Тинто.
– Не знаю. Он там лежал и плакал, под дубом, отсюда не видно.
Арессэ предложил сходить туда, и остальные поддержали: если птенец просто выпал из гнезда, то лучше всего туда его и положить.
– Подожди, дай-ка, - Тинто нагнулся посмотреть ближе, и Мириэт послушно раскрыла ладони. Птенец закопошился, открывая и закрывая жёлтый рот и поднимая бесполезные лысые крылышки, покрытые пеньками будущих перьев.
– У него лапа сломана, - сообщил Тинто, выпрямляясь, почти одновременно с возгласом Мириэт:
– Ой, это что? – она растопырила выпачканные пальцы, брезгливо пошевелила ими.
– Фууу! – и сунула свою находку первому попавшемуся. Первым попался Тинто.
– А ты что думала? Это игрушка? – сердито сказал он, бережно забирая птенца.
– Дай сюда.
– А зачем он меня обкакал? – обиженно отозвалась Мириэт, сразу кинувшаяся вытирать руки об траву.
– Я его спасла, а он вон чего!
Смеющиеся Арессэ и Оролиндо её охотно поддержали: совсем неблагодарный попался, и пугливый, - а Калайнис подошла ещё посмотреть на птенца. Протянула вынутый откуда-то платок.
– И правда сломана, - с сожалением сказала она, пока Тинто устраивал птенца в платке поудобней. – А она сама заживёт, если его обратно в гнездо посадить?
– Не знаю. – Тинто покачал головой.
– Может. А может, у него ещё какие-то травмы есть, он же с дерева упал. – Огляделся.
– И родителей не видно. Он есть, наверное, хочет.
– И что с ним делать? – спросил Оролиндо.
– Целителям отнести?
– Угу, у них других дел нет, - пожал плечами Тинто, подняв птенца к лицу. Совсем крошечный, в пуху ещё… - Сами вылечим.
Мириэт дулась на всех чуть в стороне. Трава не помогла, просто руки теперь были выпачканы ещё и зелёным.
Пару минут все обсуждали, что делать с птенцом. Кто может знать, как его лечить, где его держать, чем кормить, не лучше ли всё-таки положить обратно в гнездо, сможет ли он сам охотиться, когда оперится и вылечится, можно ли вернуть его родителям, вылечив ногу, или они улетят раньше…
– Чего вы там решаете? – подала голос обиженная Мириэт.
– Это моя птичка! Пусть только не какает больше!
Пока все смеялись, Тинто опять с сомнением разглядывал птенца.
– Со сломанной лапой он всё равно не выживет, - сказал он.
– А так… Ну если не научится охотиться, будем его кормить. Не так уж много они едят.
– Давай, может, я заберу? – предложила Калайнис.
– Когда ты с ним возиться будешь?
– А ты когда?
– Ну, я хоть не в две смены работаю, в отличие от некоторых, - хмыкнула она, но настаивать не стала.