Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Очередной порыв ветра с противным скрипом столкнул ветки над головой, смахивая остатки листьев, и Хейлан с благодарностью принял у соседа ходившую по кругу фляжку. Жидкость обожгла горло и тепло зашевелилась где-то в животе, приглашая сделать ещё один глоток, но пока парень думал, фляжку у него уже бесцеремонно отобрал Берси. Тоже глотнул, с удовольствием эхнул, привычно потянулся вытереть рот – и страдальчески скривился, когда поднятая рука вместо лелеемых усов наткнулась на жалкий обрезок. Правый ус оставался на месте и был сейчас вдвое, если не втрое, длинней левого. Над несчастьем
Но сейчас в центре внимания, как обычно, был Кетиль, который удобно устроился на широком пне, подобрав под себя для мягкости длинный тёплый плащ и забросив ногу в высоком ботинке на колено другой, и неспешно, со вкусом рассказывал о недавней охоте. Он сочувственно усмехнулся Берси, не прерывая рассказа. Тот с мученическим вздохом передал фляжку дальше и вернулся к нарезанию куска телячьей кожи на тонкие полоски, из которых собирался сплести новый темляк для любимого ножа.
– …там ещё над заводью два приметных взгорка есть, - продолжал Кетиль, - Сиськи называются. А по-эльфийски – Медвежьи уши.
Слушатели зафыркали, но всерьёз разойтись не успели: из-за угла конюшни возникли две эльфийки – Калайнис и Глаэрет, - из-за чего веселье рассыпалось на отдельные смешки, а Хейлан, нахохлившись сильней, чем от ветра, принялся смущённо гадать, слышали ли девушки шутку и если да, то поняли ли. Остальных это, кажется, не заботило, хотя продолжать Кетиль не стал, первым привстав и вежливо поклонившись, когда стало ясно, что идут к ним. Девушки его, кажется, не узнали, одинаково поздоровавшись со всеми, и Калайнис прямо направилась к Хейлану, оставив свою спутницу с интересом разглядывать остальных с дорожки.
Извинившись за вторжение, она объяснила вставшему ей навстречу парню, что хочет кое-что вручить, пока он в городе, и с улыбкой наблюдала, как он шуршит промасленной бумагой большого свёртка. Внутри оказалась куртка, с местного склада, примерно такая же, как Хейлан продал Кетилю летом.
– Зачем это? – Хейлан окончательно растерялся, но заметил любопытные взгляды приятелей и предпочёл отойти на дорожку ко второй девушке и разбираться в происходящем уже там, пока никто не начал. Беспечно улыбающаяся Калайнис шагнула следом.
– Ну я же вижу, что тебе холодно, - мягко упрекнула она, для убедительности обхватив себя за плечи и показывая, как Хейлан дрожит, покрывается пупырышками и меняет цвет.
Он недовольно покосился сначала на неё, потом снова на Кетиля, но хмурый вид и молчание не спасли его от непрошеной заботы.
– Ты не переживай, - успокоила его девушка.
– Не стесняйся, говори, если что нужно.
– Хорошо, – кивнул Хейлан, снова морщась от покровительственного тона. За последние месяцы Калайнис немного этот тон убавила, поверив, что бестолковый человек не утонет в умывальнике и не заблудится на двух улицах, но временами снова начинала обращаться с ним, как с пугливым младенцем. Наверное, они про всех людей так думают: несмышлёныши, помирающие от старости, не успев набраться ума. Хотя Хейлан ей даже чайник подарил правильный человеческий, из которого чай течёт прямо
– А тебе не давали куртку сразу, как ты приехал? – неожиданно спросила Глаэрет, пока он бережно, шов ко шву складывал подарок, хотя куда больше хотел надеть его прямо сейчас. – Должны были.
Хейлан ответил ей удивлённым взглядом: куртку и всё остальное как раз эта светловолосая девушка ему и выдавала, даже имя его спросила и вписала в большую книгу. Но чем напоминать ей сейчас об этом, он только неопределённо пожал плечами с лёгкой надеждой, что она отстанет.
– Да-да, - погасила надежду Калайнис, - мне тоже казалось, что у тебя была новая куртка.
– Ну была, - сдался Хейлан, разом бросив вялые попытки уйти от разговора и набычиваясь.
– Больше нету. Вы теперь всё, что у меня есть, будете пересчитывать?
И тут же пожалел о своём тоне, когда обе девушки уставились на него со странным выражением.
– Да нет, зачем пересчитывать… – растерянно начала Калайнис.
– Просто ты же сказал, что первая испортилась или что там…
– Я сам её испортил, - хмуро сообщил Хейлан и снова сразу пожалел об этом.
– Ну неважно, - отмахнулась Калайнис, уже оправившись от растерянности и решив, похоже, что он просто стесняется просить.
– В общем, это тебе. В дороге пригодится.
Хейлан обречённо принялся заворачивать куртку обратно – под взглядом Глаэрет, в котором к удивлению мешалось ещё что-то непонятное, а Калайнис принялась объяснять ей, что Хейлана отправляют с Гвельвилосом на один из карьеров, посмотреть на работы и подумать, как чужой опыт можно приспособить к условиям в Синих Камнях.
Хейлан неловко отводил глаза и от них, и от шуршащего свёртка в своих руках. Ну что это такое? Сами же приносят и упрашивают взять, а ты потом ещё и виноватым себя из-за них чувствуешь…
Возвращаться к стражам с таким подарком не хотелось – начнут же спрашивать, что, да откуда, - и Хейлан поневоле пошёл вместе с девушками к крепости, тихо досадуя, что перенял у эльфов привычку оставлять на двери записку, куда ушёл и когда вернёшься. По этой записке Калайнис его и нашла, а Глаэрет увязалась с ней со склада просто за компанию – работы у неё сегодня не было. Заодно девушки успели сходить и к южным воротам, где Калайнис отдала обозникам передачку для сестры. Обоз, похоже, был тот же, с которым отправлялся и Хейлан через несколько дней, но передачка, в отличие от Хейлана, пойдёт до самого Таргелиона, как раз к сестре.
– У неё муж погиб недавно, - вздохнула Калайнис. – Вот, его дневник отправлю.
Хейлан посмотрел сочувственно.
– Это в стычках во время недавнего турнира, да?
Тогдашние орочьи нападения обсуждали много, хотя Хейлан спрашивал – а приятели рассказывали – всё больше про людей: кто, откуда, какого рода. Про эльфов он как-то не любопытствовал, слышал только про мать Тинтэля, которую вспоминал Гвельвилос, да ещё про одного мастера.
– Да, - кивнула девушка. – Но он вообще случайно там оказался. Они искали песок для стекла, ничего не нашли. Он поехал один, не дожидаясь пока соберут лагерь, - ну и… Не повезло, в общем.