Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
– Я могу, конечно, поговорить с Майтимо, - сказал он, помолчав.
– Но даже если его убедить - я не думаю, что кого-то удастся убедить на Аглоне. И я не думаю, что Хельянвэ согласится по дороге доверить охрану орка тебе или выделить для этого кого-то из своих.
– Убить его никогда не поздно, - пожал плечами Тинто.
– И лучше сделать это после того, как ты привезёшь его домой и убедишь, что если он будет объяснять знаки, то его никто не обидит?
– Я его не собирался ни в чем таком убеждать…
– Или ты хочешь его выпустить после того, как он хорошенько
Тинто насуплено молчал. Ни один из этих вариантов ему не нравился. И как тут убеждать всяких лордов, если они, вон, коварные вопросы задают?..
От столба с орком послышался какой-то шум и обиженный звук, Тинто оглянулся – и кинулся туда опрометью.
– Что ты делаешь?!
Но было уже поздно. Нинвен придирчиво оглядела кинжал и убрала в ножны.
– Ты бы хоть следил за ним, что ли, - недовольно сказала она подбежавшему Тинто.
Тинто неверяще уставился на пленного. Тот всё так же сидел у столба, обмякнув, с застывшими испуганными глазами. На грязной старой куртке даже не сразу удалось понять, какая прореха свежая и какое пятно – кровь, а не грязь.
– Что, не надо было ему мешать развязываться?
Тинто развернулся к ней, сжимая кулаки.
– Он же сдался! Как так можно?!
– А сколько они наших убили, вчера и вообще, тебе плевать? – неожиданно вспылила Нинвен.
– Ничего мне не…
– Что они с нашими пленными делают, ты видел? Вынь нос из книжек уже и посмотри по сторонам!
– Ничего мне не плевать! И что, что они делают? Нам что, тоже теперь всё то же самое делать, что ли?! Он же сдался!
– Пойди, лорду скажи, чтобы отменил приказ, - огрызнулась Нинвен.
– Но он же сдался! – беспомощно повторил Тинто.
– И ничего он не сбежал бы, он отвечал на все вопросы…
– Новых наловишь, они тебе втрое больше наврут, - уже равнодушно посоветовала девушка.
– Заканчивай тут.
– Сами заканчивайте, - отмахнулся Тинто и пошёл к башне, не оглядываясь.
***
Везти куда-то погибших по летнему теплу было сложно - и незачем: из всех только у Ристэ и ещё одного строителя была родня в Эндорэ, но далеко: кто у Макалаурэ, а кто и в Таргелионе. Поэтому следующее утро, перед отъездом большей части отряда обратно в Химринг, началось с похорон. Выбрали место над ручьём, на невысоком холме, увенчанном прозрачной берёзовой рощей, и какое-то время постояли потом молча, глядя на четыре небольших груды камней в ажурной тени. Тинто неловко переминался с ноги на ногу рядом с лордами, отогревал замёрзшие от мокрых камней пальцы, чувствуя сквозь тонкие штанины, как ветер приминает мокрую траву, и чувствовал себя странно. Все четверо погибших были ему знакомы, с Ристэ и Айкале он даже общался, но от их смерти было не столько горько, сколько… неправильно.
Всё это было неправильно: война; бестолковые стычки без смысла и логики, как позавчерашняя, да ещё с убийством безоружных пленных. Неизвестность: возродятся ли погибшие? Когда? Можно ли будет их ещё увидеть когда-то, или дорога в Аман закрыта теперь навсегда?
Про родню
Стоявшая справа от него Хисайлин вдруг отвернулась от могил и пошла вниз по склону – Тинто удивлённо обернулся, заметив движение, поколебался и пошёл следом. Как выяснилось, недалеко. Не пройдя и полсотни шагов, Хисайлин остановилась посреди склона, глядя куда-то перед собой и наглаживая левый локоть правой ладонью. Тинто остановился рядом.
Ручей чуть слышно журчал где-то впереди, невидимый за камышами.
– Ты про папу думаешь? – негромко спросил Тинто.
Хисайлин отпустила руку.
– Я его не слышу, - так же тихо ответила она. – Несколько месяцев назад поняла, что не знаю, жив он или нет. И не знаю, с какого момента.
Что на это отвечать, Тинто не знал. Сам он давно не слышал отца и как-то незаметно смирился. Пошевелил траву ногой, глядя вниз и пытаясь найти какие-нибудь слова.
– Тьелперинкваро говорил, - сказал он, - что лорды тоже не всегда слышали Майтимо.
– Может… - Помолчала.
– Ты знаешь… может, так было бы и лучше.
– Как?
Она помолчала ещё.
– Где бы он ни был до сих пор, вряд ли в Чертогах будет хуже.
Тинто подумал, что зато оттуда сюда не вернутся, а из плена – может и да. Но вслух говорить не стал, только обнял молча, и несколько минут они стояли так, слушая ветер в кронах и ручей, пока Хисайлин сказала тихонько:
– Идём?
– Да, идём.
Собравшиеся наверху тоже начинали расходиться, не заметив, похоже, их отсутствия. Только Тьелперинкваро убедился, что они вернулись, но подходить и заговаривать не спешил. Тинто сам не знал, рад он этому или не очень. С одной стороны, не хотелось, чтобы кто-то лез сейчас с дурацкими вопросами, но с другой – заканчивать разговор с мамой на такой приятной ноте тоже не хотелось. По дороге, конечно, ещё успеют о чём-то другом поговорить, но всё равно…
Ничего умного не придумывалось, и, пока они шли обратно к башне, Тинто принялся говорить о чём попало, спрашивать, как там сад, так же много ёжиков или меньше стало? Не все яблоки перетаскали? Что значит - зачем им яблоки? Не будут же они червяков без гарнира есть! А что с тем лесом, под вырубку всё-таки?
Лес пострадал в прошлом году от каких-то расплодившихся жуков, название которых Тинто благополучно забыл ещё в прошлом же году, и за зиму не оправился, так что теперь только вырубать, да, и насаживать новый.
– А мне малинник жалко, - задумчиво протянул Тинто.
– Он там отличный был, между сухими-то деревьями.
– Ну, малинник быстрей вырастет, чем сосны, - улыбнулась Хисайлин.
– Думаешь, уже к следующему нашему приезду?
– Вернусь - как раз займусь этим лесом. Ещё надо вывоз брёвен организовать… А вы куда теперь? Ко мне заедете?
– Конечно, договаривались же! Я ещё рассчитываю пробовать пироги из той смородины, которую мы собирали.
– Договорились. Там много чего ещё насобирать надо. Я соседей уже подрядила, но там ещё столько же останется. Кстати, ваша охрана любит лазать по фруктовым деревьям?