Взгляд с окраины рая
Шрифт:
Валерий попытался припомнить все, что когда-либо слышал о фархах. Одна из древнейших высокоразвитых галактических рас, давно покинувшая метагалактику, представляла собой нечто вроде живых камней - жизнь на кремнеорганической основе. Для выхода в космос разумные камни не нуждались в кораблях и, научившись манипулировать гравитационными полями, покинули родные планеты и отправились в бесконечное путешествие по галактике, поглощая разнообразные излучения и частички межзвездного вещества, пространственной пыли, подобно китам, питающимся планктоном. Увеличиваясь, покрываясь многочисленными
Откуда же в созвездии Цефея в настоящее время взялся фарх, и как химерцам удалось превратить мирного каменного философа в кровожадного безумца? На эти вопросы Седову еще предстояло ответить. Но пока, дождавшись, когда Т'хак закончит возведение ментального щита, Валерий присел на траву у озерка и, вызвав образ ключа, попытался начать общение в мыслеречи.
Ответный удар был страшен. Землянин рухнул на траву, теряя мысли и образы, слова и имена. Быстро восстановить нарушенные психические процессы и цепочки помогло только вмешательство друзей.
– Здорово фарх тебе врубил. А ведь он, скорее всего, только сказал "Привет!", - глубокомысленно заметил насмешник Т'хак.
– Что же ты не ответил?
– Не мог, - огрызнулся Валерий, окончательно приходя в себя.
– Пытался вспомнить, как меня зовут.
– Точно. А если бы не мой щит, так до сих пор бы и не вспомнил, - хвастливо заявил м'рауг.
– А может, и вообще бы никогда.
– Надо надеяться, это что-то вроде дружеского похлопыванья по плечу, как у древних людей, - откликнулся Денисов.
– Когда рука была с кистенем и в металлической перчатке.
– Эрудиты!
– возмутился Седов.
– Что дальше-то делать? Второго такого привета мне не пережить.
– А ты полежи, Хиляк, отдохни, - дружелюбно мелькнул белым огоньком Квант.
– Пусть фарх попробует взять инициативу на себя. Враждебности я не чувствую, а твое присутствие и уровень он уже засек.
– Согласен. Все равно ничего больше в голову не приходит, - Валерий вновь улегся на траву, прикрыл глаза и настроился на прием. Какое-то время ничего не происходило. Потом Седов почувствовал осторожное касание мыслеречи. Даже "шепот" невероятного существа казался подавляющим, но... вполне узнаваемым, и Валерий чуть ослабил защиту: фарх говорил не кодом, а образами, символами древнего языка энергонов, которые посланнику Галактического совета приходилось изучать когда-то давно, еще в детстве, для общения с Квантом.
И уже первый символ оказался вполне понятен:
– Здравствуй, говорящий!
– в мыслеобразе засверкал яркий пульсар - символ говорящего, собеседника.
Седов невольно почувствовал себя польщенным: кому не хочется представлять себя огромной излучающей сигналы звездой?
Валерий сдублировал символ вопросом: - И ты - говорящий?
– и с удивлением поймал ответную волну эмофона.
Фарх смеялся! Бессмертный разумный камень сохранил способность испытывать чувства, и
– Разумная песчинка, - крохотная пылинка и знак разума: символ Предтеч, пылинка, но разумная.
– Чего ты хочешь?
Нестабильность - знак вопроса. С трудом, но понятно. Разговор оказался медленным и невероятно тяжелым, но Валерий не позволял себе нарушать концентрацию, стремясь освоиться с речью собеседника и, наконец, доискаться правды. Он сосредоточился на вопросе - нестабильность и знак черной дыры поглощения: хочу узнать, получить ответ.
Мыслеобраз вновь насмешил собеседника, но фарх ответил согласием: к черному провалу потянулась звездная пыль.
– Спрашивай, я отвечу, - сказал собеседник. Фарх.
Землянин перебрал варианты вопросов и, наконец, выбрал подходящий символ - Знак Предтеч в пустоте космоса:
– Где ты? Кто ты, разумный?
В эмофоне фарха появилась болезненная горькая нотка, и Седов с удивлением узнал в мыслеобразе планету Химер - такую, какой видел ее из космоса. Картинка удвоилась и ярко сверкнула, разворачиваясь знаком самоидентификации:
– Это я! Я - Исххра.
Одной загадкой осталось меньше, но до полного понимания было еще очень далеко. То, что планета химер оказалась живым фархом, на котором каким-то невероятным образом возникла высокоразумная жизнь, не объясняло происходящего на планете сейчас. И Валерий, поколебавшись, все-таки решился задать следующий вопрос, транслируя собеседнику образ химерца - того, которого знал лучше других, Флорна.
Ответная волна ненависти в эмофоне фарха чуть не заставила землянина вновь потерять сознание. Седов был готов к чему-то в этом роде, но удар оказался настолько силен, что понадобилось не меньше получаса, чтобы восстановить щиты. Но первое, что он воспринял в мыслеречи, было извинение.
– Извини, - транслировал фарх: удаляющаяся от пылинки планета.
– Я не хотел тебя обидеть. Давно не говорил, - мертвая звезда, символ молчания. Потом - невероятная цифра: два миллиона галактических циклов!
Фарх ни с кем не общался в течение почти миллиарда лет? Трудно поверить. И Седов рискнул повторить вопрос, снова послав собеседнику образ химерца. А как же жители планеты?
Ответ был уничижительным:
– Мерзкие букашки не умеют говорить. Только кусать и защищаться. Плохо защищаться. И не понимают! Мои слова лишают их разума.
Образ отвратительных, неизвестных Валерию насекомых, живущих на поверхности одушевленного существа, заставил вспомнить прочитанное в какой-то древней книге сравнение: как блохи на собаке.
Для фарха населявшие его поверхность существа были досадной помехой, и, пытаясь избавиться от обузы, он стремился к контакту, невольно превращая химер в безумцев. Валерию многое стало ясно - значит, прохождение Иссхры сквозь нестабильность было очередной попыткой фарха сбежать и избавиться от докучливых "блох". Но почему так жестоко? И откуда взялись многочисленные запреты и ритуальные убийства? Какое преступление совершили предки современных химер?
– Ты слишком их ненавидишь, - объяснил Валерий и задал главный вопрос: