Взгляд Сатаны
Шрифт:
Чувствует тень смятенье
От соловьиного скерцо?
Тень исчезает в полдень,
Тень вырастает к ночи.
Вывешен знак господень
Для ублажения прочих.
Солнцем сброшена наземь,
Втоптана в пыль ногами,
Голос мертвого князя
Воздух взболтал кругами.
Вышло квадратное слово,
Рвет беспощадно уши
Визгом пророков новых.
Любо -
Одеколон пьет художник
С именем нежным "Сказка".
Тени приделав вожжи,
Выкрасив желтой краской.
Очень доволен художник,
Выкрасив руки сталью –
Все по последней моде.
Тень встает вертикально,
Ей надоело... Уходит...
* * *
Я умер пятого маюня
В две тысячи пустом году.
Ногтей синели полулунья,
Застывших в судрожном ряду.
Глаза закрыться не успели,
Слезились на неяркий свет,
Они не плакали, а пели...
А кто-то положил букет
Ко мне на грудь. Цветы душили,
Бутон на шее - как ладонь.
И шили саван мне, спешили –
Ждал у подъезда черный конь.
Косая всадница входила,
В шаг ей постукивал костяк,
Пустой глазницей поводила,
Коса сверкнула - мертвый стяг.
– Клиент готов? Работы много...
И двадцать пальцев ткнули:
– Вот!
Вдруг слышу: - Предлагать такого!
Зачем мне этот идиот?
Ведь он живей, чем все вы вместе,
В аду наделает делов,
Не пустят в рай... А ну-ка, бестии,
Все двадцать - вот кто мой улов.
И тишина сдавила уши,
Лишь тихо капала вода.
Я ждал, когда меня обрушат
В Тартар, Аид, еще куда.
Но... ничего...
Я сел, сожмурясь,
Открыл глаза, стряхнул букет,
Встал, закурил, на дым прищурясь:
– Вот это сон, вот это бред!
Живу не хуже и не лучше,
И рву календаря листы,
Но иногда вопросом мучаюсь:
– Откуда же взялись цветы?
* * *
Мститель
Я долго ждал его у дома,
Курил, давил окурки в стену,
А город погружался в кому,
И солнце встало на колени.
И он пришел: не то чтоб старый,
Скуласт, приземист, узкоглаз –
Кровь полудикого татара
За триста лет вливал не раз
В кровь русичей набег к набегу,
И в этом где-то мы родня...
И мы сошлись, хрустя по снегу...
– Вам что-то нужно от меня?
А я молчал, сжимая зубы,
И что сказать
И вдруг его скривились губы:
Он понял все, он вспоминал.
Он вспоминал...
Людей...
Кареты...
Опушку леса...
Белый снег...
Цилиндр...
Пара пистолетов –
Шагов двенадцать...
Прошлый век.
Я говорил, сбиваясь, быстро,
Я обличал,я обвинял.
Он перебил с ухмылкой хитрой:
– А если 6 он убил меня?
Вот, каково, поэт-убийца?!
И род людской б его проклял,
А так поют: душа как птица,
И то, что плохо он стрелял.
К тому ж, - добавил он с издевкой,
Всем гениям идет венец
Великомучеников... Ловко
Попал в историю... Конец
Считаю нашим разговорам...
И я перчаткой. По лицу!
А он сказал тогда с укором:
– Так мне и надо, подлецу!
Я жду вас завтра, ровно в восемь
Два секунданта... Пистолет...
А поздняя какая осень
Ну, я пошел, пока! Привет!
Повисло в воздухе прощанье –
Английский маслянистый смог.
Сверкнул, как будто предсказанье,
Знак: "Ворошиловский стрелок".
Меня убили завтра утром
В пожухшей от тоски траве,
И снег не таял, будто пудра,
На некудрявой голове.
* * *
Последнее посвящение***
Я не знал, что все так просто:
– Раз!
– и нету ничего...
Покрывается коростой
Луч восхода из-за гор.
Чешуей покрыты стены,
Мхом зарос от ножек стол,
И вскрывает себе вены
Таракан, блюя на пол.
Плесень лижет занавески,
Стонет жалобно кровать,
Открывается дверь с треском,
Вспоминая чью-то мать.
И кусается дорога,
Что меня к тебе вела,
Вопрошает ворон строгий
Про нечестные дела.
По обочинам трехглазы
Скалят зубы черепа,
Замыкает ноль на фазу,
И выводят мозги па.
А в конце к тебе дороги
Приобрел я свой удел:
Беспредельной безнадеги
Безнадежный беспредел.
* * *
Чей силуэт
Обнял мою тень?
Тих менуэт,
Короток день,
Короток крик
В вязкую тьму.
Мертвенный лик
Тянущих рук.
Вечер застыл,
Сухо, тепло.
Белым покрыл
Иней стекло.
А силуэт
Раздел мою тень,
С ней тет-а-тет
Оборотень.