Взгляд тигра
Шрифт:
Я неторопливо сложил письмо, сунул в карман, заказал еще два вермута и расплатился с официантом.
– Что ж, первый след взят неплохо. Остается еще одна зацепка.
Шерри наклонилась вперед и выжидающе молчала.
– Помните, я рассказывал о блондинке, выдающей себя за вас? В ночь перед отлетом леди отправила телеграмму в Лондон. – Я достал из бумажника копию бланка и вручил Шерри. – Мошенница сообщила своему патрону, что все в порядке. Этот Мэнсон наверняка и есть главный, стоит за всем, что произошло. Им я и займусь, а
Ее губы упрямо сжались, а в глазах появился голубоватый блеск вороненой стали.
– Гарри Флетчер, если задумали от меня отделаться, когда все закрутилось, вы наверняка не в своем уме.
Такси высадило нас на Баркли-сквер, откуда мы дошли до Керзон-стрит.
– Быстро возьмите меня под руку, – пробормотал я, оглядываясь через плечо с видом заговорщика.
Шерри мгновенно послушалась и только через пятьдесят ярдов спросила шепотом:
– В чем дело?
– Ни в чем, – проговорил я обычным голосом. – Просто мне так нравится.
Она сделала вид, что хочет забрать руку, но я не отпустил, и она сдалась. Прогулочным шагом мы направились в сторону Шепард-маркет, то и дело останавливаясь поглазеть на витрины, как парочка туристов.
Здание под номером девяносто семь на Керзон-стрит оказалось одним из астрономически дорогих многоквартирных жилых домов – шесть этажей, облицованных кирпичом, вычурная входная дверь из бронзы и стекла, мраморный вестибюль и швейцар в ливрее.
– Можно зайти и спросить, живет ли мистер Мэнсон в пятой квартире, – предложила Шерри.
– А если скажут «да», передать привет от Гарри Флетчера?
– Довольно паясничать! – Она снова попыталась выдернуть руку.
– Наискосок от дома есть ресторан. Сядем у окна, выпьем кофе и понаблюдаем.
В начале четвертого мы расположились за столиком, откуда отлично просматривалась противоположная сторона улицы, и недурно провели следующий час. С чувством юмора у Шерри был полный порядок, и, чтобы ее развлечь, особых усилий не требовалось. Мне нравился ее смех.
Где-то на середине долгой и запутанной истории меня перебил «роллс-ройс сильвер-рейт», подъехавший к дому № 97. Шофер в красивой серо-голубой униформе зашел в вестибюль и заговорил со швейцаром. Десять минут спустя на другой стороне улицы закипела оживленная деятельность. Лифт то поднимался, то опускался, доставляя в вестибюль одинакового цвета чемоданы из крокодиловой кожи. Швейцар с шофером перетаскивали багаж в «роллс-ройс». Казалось, чемоданам не будет конца.
– Люди в отпуск уезжают… Похоже, надолго, – с завистью вздохнула Шерри.
– А как вам тропический остров с голубой водой, белым песком, бунгало под тростниковой крышей среди пальм…
– Прекратите! Осенью в Лондоне даже думать о таком невыносимо.
Я хотел пересесть, чтобы лучше видеть происходящее, но тут и швейцар, и шофер вытянулись по стойке «смирно» – из стеклянных дверей лифта вышли мужчина и женщина.
На
Ее спутник – среднего роста мужчина с мягкими вьющимися каштановыми волосами, модно прикрывающими уши, и загорелым – вероятно, в солярии – лицом. Одет очень дорого, но чересчур броско, вроде шоумена. Тяжелая челюсть, большой мясистый нос; томные, как у газели, глаза широко открыты, а алчный тонкогубый рот плотно сжат. Этот ненасытный рот когда-то врезался в мою память.
– Мэнсон! – воскликнул я. – Надо же, Мэнни Резник!
Так вот к кому обратился за помощью Джимми Норт. Давным-давно я точно так же изложил Мэнни план похищения золотых слитков в римском аэропорту. Резник уже давно подвизался в криминальном мире и высоко поднялся по иерархической лестнице.
«Ни в чем себе не отказывает», – подумал я.
Он уселся на заднее сиденье «роллс-ройса» рядом с закутанной в меха блондинкой.
– Ждите здесь, – бросил я Шерри.
Автомобиль тронулся в сторону Парк-лейн. Я выскочил из ресторана, но поймать такси не удалось. «Роллс» свернул за угол, плавно набрал скорость и влился в транспортный поток, двигавшийся в сторону Гросвенор-сквер. Огорченный, я поплелся назад, зная, что Шерри права – Мэнни с подружкой отправились в продолжительное путешествие. Дальнейшее наблюдение за домом на Керзон-стрит теряло смысл.
Шерри ждала на улице.
– Что произошло? – допытывалась она.
Я взял ее под руку и на обратном пути к Баркли-сквер все рассказал.
– Вероятно, это человек, приказавший убить Джимми. По его вине мне прострелили грудь, по его воле поджарили ваши хорошенькие пальчики. Одним словом, он – главный.
– Вы с ним знакомы?
– Приходилось иметь дело много лет назад.
– Милые у вас друзья.
– Последнее время стараюсь общаться с приличными людьми. – Я сжал ее руку, но она на мои ухаживания не ответила.
– А женщина? Та самая, что на Святой Марии взорвала вашу лодку и девушку?
Во мне снова вспыхнула ярость, как несколько минут назад, когда я увидел эту холеную, разодетую тварь.
– Больно! – охнула Шерри.
– Простите. – Я не заметил, что стиснул ее руку.
– Будем считать это ответом на вопрос, – сокрушенно пробормотала она, растирая предплечье.
К нашему возвращению в обшитом темными дубовыми панелями и увешанном старинными зеркалами баре «Герб Виндзоров» толпились посетители. На улице стемнело, и пронизывающий ветер ворошил палую листву в водосточных канавах. Радуясь теплу, мы пристроились в дальнем уголке. Наши головы почти соприкасались, и, несмотря на уйму народа вокруг, можно было без опаски говорить о делах.