Взгляды на жизнь щенка Мафа и его хозяйки — Мэрилин Монро
Шрифт:
Покупки из Мексики все еще лежали в коробках по всему дому. Как-то раз Мэрилин легла спать раньше обычного — было не по сезону холодно, шторы качались на ветру, а с бульвара Сан-Висенте доносился собачий лай.
— Ш-щ — сказал я. — Она меня выставит.
Мэрилин приняла снотворное, и ей снился Пьер Сэлинджер — на пресс-конференции, которую она смотрела по телевизору; он держал за уши белую крольчиху За-За и рассказывал смеющимся репортерам о том, что крольчиху подарил юной Каролин Кеннеди питсбургский фокусник. За-За приехала к ним вместе с рожком и открывалкой для бутылок.
— Господин секретарь, — прозвучал вопрос, — а вы знаете, что эта крольчиха — алкоголичка?
— Я знаю только одно, — ответил Сэлинджер. — За-За по идее
— А можно, она исполнит для нас какой-нибудь номер?
— Хорошо, я ее попрошу, — ответил Сэлинджер.
Потом Мэрилин приснился Хрущев. В ее сне он был похож на продюсера Джо Шэнка. Больше всего на свете вождь мечтал посетить Диснейленд. Он пригрозил США ядерной войной, если они не дадут ему встретиться с Микки-Маусом и псом Плуто. Мэрилин хотелось поговорить с ним о Шостаковиче, но он говорил только о животных-космонавтах. Хвастался Лайкой, Белкой и Стрелкой, твердил, что они увековечат славу Советского Союза. Потом Мэрилин приснилось лицо миссис Кеннеди, держащей на руках Пушинку — подарок ее дочери от русского вождя. Щенок преданно заглядывал в глаза миссис Кеннеди. Мэрилин стояла в одиночестве посреди какой-то пустыни, рядом с больницей — или то был обнесенный крепостной стеной дом в Койокане? В саду она увидела человека, который ухаживал за кроликами и с любовью прижимал их к себе. Обернувшись, человек улыбнулся в камеру, и ровно в эту минуту кролик заговорил:
— Кроме того, возможности искусства так же неисчерпаемы, как сама жизнь: те из нас, кого не прельщают ложные прелести и поверхностное декоративное искусство правящего класса, приходят к убеждению, что искусство намного богаче жизни, поскольку оно проливает свет на то, что значит быть вместе в этом мире.
Для «Что-то должно случиться» Кьюкор попросил оформителей студии «Фокс» соорудить на съемочной площадке копию своего дома на Корделл-драйв. Макет получился точь-в-точь такой же, вплоть до римских статуй, окон со ставнями, столика у бассейна и палисандра на углу. Как я уже говорил, собаки не имеют врожденной привычки различать вымысел и действительность — мы учимся этому, только если обращаем внимание на человеческие неврозы, — однако воссозданный дом Кьюкора оказался серьезным испытанием для моей веры в силу действительности. В конце концов даже собаки стали думать, что декорации в павильоне номер 14 больше похожи на дом Кьюкора, чем сам дом Кьюкора, только крыши у него не было, а статуи поднимались не в звездное небо Калифорнии, а в мешанину из кабелей и лампочек. Мы старались не обращать на это внимания.
— Ой, гляньте! Эдип-хромоножка!
— Очень смешно, Дино. Обхохочешься.
Уолли Кокс умудрился сломать ногу, и оттого голос у него стал еще писклявей, чем обычно. Дин Мартин любил подкалывать его насчет высоколобых друзей-интеллектуалов.
— Эй, Уолли! — сказал он. — Ты все еще дружишь со своими мозгоправами? Как думаешь, они окажут мне услугу? Только нужен целый вагон мозгоправов, один со мной точно не управится. Они мне помогут, Чарли?
— Обхохочешься, Дино.
— Скажи им, что я отпетый любитель гольфа из Штойбенвилла, Огайо. Они ведь сделают мне за это скидку?
— Наоборот, сдерут с тебя три шкуры, Дино, — ответил мистер Кьюкор, возвращаясь к нам от бассейна и хлопая по плечу исполнителя главной мужской роли.
— Безумие какое-то, Джордж. Здесь просто сумасшедший дом.
— Сумасшедший дом? Видел бы ты, как весело сейчас в Европе.
— В Италии?
— Вот именно, Дино. На съемках «Клеопатры». Они превысили бюджет на тридцать миллионов долларов.
Я стал гадать, хорошо ли там сейчас Родди Макдауэллу. Он наверняка получал удовольствие от хаоса. Мистер Мартин улыбнулся и обратился к мистеру Коксу:
— Уолли, так вот куда отправились все твои друзья? Дорогущие нью-йоркские мозгоправы? Они все в Чинечитте, помогают Лиз гримироваться?
— Очень смешно [49] .
Кто-кто,
— Не говори мне про бюджеты, Харви, — бросил он в сторону мистера Кьюкора. — У меня семеро детей. Спросите Уолли, он подтвердит. Семеро! Я трачу на молоко больше денег, чем на бурбон, Клайд. Серьезно. А этот хромоножка не хочет одолжить мне мозгоправа, хотя у него их штук двадцать в запасе. Ну разве это не самая гнусная подлость на свете?
49
Мистер Кокс был воплощением человеческой свободы, по крайней мере свободы в понимании Жана Поля Сартра. Он мог быть и не быть, а в самом конце, подобно мистеру Хемингуэю и остальным, доказал свое существование тем, что его закончил. — Примеч. авт.
Мэрилин вызвала с Восточного побережья миссис Страсберг, чтобы та помогала ей учить роль. Но чаще всего моя хозяйка вообще не появлялась на съемочной площадке: ей было плохо, грустно, а если она и приходила, то была вся на взводе — то нервничала, то бунтовала. После возвращения в Лос-Анджелес Мэрилин превратилась в сплошной комок панического страха и сомнений в своей истинной сущности. Должно быть, я ничего не смыслю в людях: я слишком поздно заметил, что происходит непоправимое. Но Мэрилин в том фильме была на высоте, это точно. Мистер Леватес, студийный дармоед, вечно просовывал голову в дверь ее бунгало и, свесив язык, спрашивал:
— Работать сегодня будем, голубушка?
Мне хотелось его цапнуть и помочиться на его гольф-мобиль. Однажды я подслушал их разговор с помощником продюсера:
— Она неуправляема, но из нее по-прежнему может выйти толк. Гринсон утверждает, что сумеет продержать ее на плаву до конца съемок.
Иногда я просто бродил по площадке в поисках приключений или выпрашивал у электриков сандвичи. Дин Мартин торчал на дорожке за павильоном: размахивал своей клюшкой для гольфа и без конца курил. Мистер Кьюкор несколько недель подряд снимал сцены, в которых не было Мэрилин, однако теперь ему оставалось только сидеть и ждать ее прихода. Однажды, чтобы успокоить нервы, он привел на площадку свою собаку Сашу, но очень скоро из-за постоянных расстройств потерял ее из виду, и мы выскочили на дорогу — изучить ситуацию с провизией. Мы пробежали мимо декораций ковбойского салуна и замедлили шаг возле административного здания. Саша кивнула на окна.
— Они ее уволят, песик-э. Поверь мне на слово, скоро студия ее вышвырнет.
— Неправда, — возразил я. Меня как обухом по голове ударили. Перед глазами все помутилось.
— Вот увидишь, очень скоро [50] .
День был жаркий, и на территории стояла тишина.
— У людей есть права, — сказал я. — У работников есть права.
— И обязанности, — заметила Саша, облизывая лапу и стуча по земле. — Обязанность Мэрилин — появляться на съемочной площадке и сиять перед камерой.
50
Я вдруг понял, почему Жан Ренуар назвал это место «16-й век Фокс». — Примеч. авт.
— Значит… ее уволят?
— Я слышала их треп-э. Уволят. Она грозится поехать в Нью-Йорк на следующей неделе, петь на вечеринке по случаю дня рождения Кеннеди.
— Ага, верно. Я тоже слышал, как миссис Мюррей говорит об этом по телефону.
— В «Медисон-сквер-гардене», oui?
Так.
— Если она это сделает, ее точно уволят.
— Уволят? Разденут до нитки?
— Какое смешное выражение.
— Это из Роберта Бернса, — ответил я. — Знаешь его стихотворение «Две собаки»?