Взлет и падение "красного Бонапарта". Трагическая судьба маршала Тухачевского
Шрифт:
Ну, что тут можно сказать… очень трогательно. Возможно, Зиновьев и Каменев к тому времени уже умом и тронулись. Но какой телепатией можно вызвать на большевистское самопожертвование такого человека, как Тухачевский?
А теперь о так называемых «незаконных методах ведения следствия». Давайте вспомним еще двоих репрессированных военачальников. Примерно в то же время были арестованы комдив Рокоссовский и комбриг Горбатов. Их тоже допрашивали следователи НКВД, надо думать, в том же режиме, что и прочих. Ни тот, ни другой ни в чем не признались. Оба были освобождены. Ничего не признал и упоминавшийся в показаниях Тухачевского И. И. Смолин, заявивший на суде, что те, кто давал показания, его оклеветали — хоть ему это и не помогло, но он держался.
Кроме того, НКВД весны 1937 года и НКВД осени того же года — это две разные организации. Весной «раскалывали» заговорщиков. Осенью «кололи» невинных. Мы сейчас говорим не о том, кто арестован обоснованно, а кто нет. Мы говорим о пытках.
В вышеупомянутой «Справке», кстати, описываются «незаконные методы», применявшиеся в «деле Тухачевского». Какие именно? Цитируем:
«В один из выходных дней после допроса в Лефортовской тюрьме некоторых обвиняемых… Николаев сказал: «Что еще делать, давайте набьем Гаю морду», — поручил вызвать на допрос Гая и после вызова Гая Евгеньев, не дав ему ответить по существу заданного вопроса, ударил его…»
«… Гай начал давать показания по шпионской работе после того, когда Ежов обещал ему сохранить жизнь, заявив: «Пощажу»».
«Зам. начальника отдела Карелин и нач. отд. Авсеевич давали мне и другим работникам указания сидеть вместе с Примаковым и тогда, когда он еще не давал показаний. Делалось это для того, чтобы не давать ему спать… В это время ему разрешали в день спать только 2–3 часа в кабинете, где его должны были допрашивать и туда же ему приносили пищу… В период расследования дел Примакова и Путны было известно, что оба эти лица дали показания о участии в заговоре после избиения их в Лефортовской тюрьме…»
«Арестованные Примаков и Путна морально были сломлены… длительным содержанием в одиночных камерах, скудное тюремное питание… вместо своей одежды они были одеты в поношенное хлопчатобумажное красноармейское обмундирование, вместо сапог обуты были в лапти, длительное время их не стригли и не брили…»
Последние два фрагмента особенно ценны — они получены в 1955 году, когда был социальный заказ на разоблачение зверств режима — казалось бы, твори, выдумывай, пробуй! А всего-то и сотворили, что лапти да бороды, что для командиров, конечно же, унизительно, но… (А с другой стороны — попробуйте-ка полгода в тюрьме, да в сапогах!)
Из показаний бывших следователей, приведенных в «Справке», можно сделать вывод, что вроде бы физические меры воздействия применялись к Эйдеману и Якиру. Именно «вроде бы», потому что за доказательство эти свидетельства принять нельзя. «Якир шел в кабинет в форме, а был выведен без петлиц, без ремня, в распахнутой гимнастерке, а вид его был плачевный, очевидно, что он был избит Леплевским и его окружением». Сам следователь того, как били, не видел. (Из того, что свидетели видели сами, зафиксирован только один раз, когда Гая на допросе ударили по лицу.)
И это те чудовищные пытки, которыми за один-два дня ломали волю арестованных, заставляя их возводить на себя немыслимые поклепы — еще раз повторим: не женщин, не интеллигентов, не подростков — солдат…
А теперь о настоящих пытках и о том, как держались на допросах другие «красные генералы» (Выделено мной. — Авт.).
Из жалобы комбрига И. Е. Богослова на имя Л. П. Берии.
«Меня в течение двух шестидневок били каждый день кулаками и пороли нагайкой и палкой. Не видя конца этим пыткам и выхода, я стал писать, что от меня требовали… После первого перерыва этого допроса и отдыха в несколько дней… я отказался от данных показаний…»
Из заявления комбрига А. П. Мейера на имя Сталина:
«Здесь, в тюрьме, когда ко мне
Из заявления дивинженера Н. И. Жуковского на имя Л. П. Берии:
«В Лефортовской тюрьме, в которой я пробыл в течение трех месяцев, я был вынужден невероятными телесными муками и угрозами, что таким же мукам будет подвергнута моя жена, дать показания, продиктованные мне в основном самим следователем… Дал такие показания я только для того, чтобы избавиться от телесных и нравственных мучений, предпочитая им смерть, хотя бы даже и не заслуженную.
Однако, если принять во внимание, что я нахожусь уже в преклонном возрасте (более 60-ти лет от роду) и что я инвалид (правая рука целиком ампутирована), то такие неправильные показания могут быть не поставлены мне в особую вину…»
Из заявления комдива М. П. Карпова на имя секретаря ЦК ВКП(б):
«Вместо того, чтобы поднять архивы… стали издеваться надо мною и бить смертным боем в продолжение ряда месяцев (с промежутками), доводя меня до отчаянного положения, больного, психически расстроенного, угрозы репрессировать семью, отбив почку, всего синего, на это есть свидетели даже врачи… Я видел, что если мне ничего не писать, то я на допросах буду убит…
На другой день написал обо всем прокурору и н-ку Управления, что все это абсурд, выдумано под физическим воздействием и опровергается документами и фактами иного порядка, ответа не получил и вскоре был отправлен в больницу тюрьмы № 1 в тяжелом состоянии…» [50]
Так пытали, и так держались, и так защищались те, кто и вправду был невиновен. А теперь снова почитаем «Справку»: «Следствием по делу Тухачевского непосредственно руководил Ежов; в качестве следователей им были использованы вышколенные фальсификаторы Леплевский, Ушаков и другие. Эти лица, потеряв понятие о человеческом облике, не считались с выбором средств для достижения цели, применяли различного рода моральные и физические пытки, чтобы сломить волю арестованных и добиться ложных показаний. Попав в такую обстановку, пробыв под стражей несколько дней и поняв безвыходность своего положения, Тухачевский 26 мая 1937 года написал следующее заявление: «Заявляю, что признаю наличие антисоветского военно-троцкистского заговора и то, что я был во главе его… Основание заговора относится к 1932 году»».
50
Цит. по: Черушев Н.Невиновных не бывает. М., 2004.
Это не опечатка. Тухачевского доставили в Москву 25 мая. На все изуверские пытки следователям был отпущен ровно один день…
… Если эти люди на самом деле невиновны… то да поможет Бог стране, во главе армии которой стоят такие генералы. Да поможет ей Бог — потому что больше надеяться не на кого!
Каким же образом чекисты в столь короткие сроки сумели довести такое количество невиновных людей, крутых мужиков до состояния, в котором те покорно подписывали любые поклепы на себя и других? Какие только объяснения не придумывали, чтобы оправдать удивительную нестойкость генералов! И пытки, и изуверские психологические трюки, и даже применение психотропных средств. И только одно объяснение, лежащее на поверхности, было не замечено. Представьте себе, что перед арестованным заговорщиком следователь выкладывает многочисленные подлинные признания его товарищей по заговору. Он читает показания и видит, что и то правда, и это правда, и там тоже правда… Вот удар неотразимой силы! Тогда человек может сломаться сразу и заговорить в тот же день.