Взлет
Шрифт:
Последний был весьма интересной личностью. Сперва я подумал на него, что такой вот славянин с греческо-римским именем, но нет, оказывается, что имя Антон очень даже универсально и у чухонцев оно имеется. Боярин был представителем финно-угорского племени мурома. Вообще, Рязанское и Муромские княжества имели отличительную политику в отношении автохтонного населения. В ней было больше коммуникации и, пусть на доминирующей основе христианства, взаимопроникновения.
Покойный боярин Кучка также был из местных элит, но в бывшем Ростово-Суздальском княжестве местные и пришлые так и не смогли договориться, как итог — быстрая, но гражданская
И земли того самого Антона — это район Выксы, куда я же послал людей, и где уже стоит острог Братства. Угрюм не из тех командиров, которые могут проявлять гибкость в политике, вот и случился конфликт. Так что мне и решать проблему. И решил. Я арендую на двадцать лет эти земли. Надеюсь, что этого времени хватит, чтобы разработать и другие богатые железом места, так сказать, деверсифицировать экономику. Ну и лес у Выксы к этому времени вырубим на уголь. Да, это паразитическая экономическая политика, но пока думать об экологии не приходится.
И все же главным гостем, основным деловым партнером и старшим товарищем, являлся молодой, но весьма прозорливый и разумный, князь Андрей. И сейчас Андрей Юрьевич Владимирский сидел напротив меня и, казалось, что лукаво осматривал все вокруг. Однако, это такой чуть раскосый разрез глаз у князя Андрея, кажется, что он постоянно смотрит с хитрецой.
— Ты же понимаешь, что мы теперь с тобой родственники? Нынешний хан Аепа — это правнук моего деда, тоже хана Аепы, — усмехался Андрей Юрьевич.
— Тебя, князь, смущает это? — спросил я.
— Нисколько, — задумчиво ответил владимирский князь, а потом, посмотрел прямо мне в глаза и резко спросил. — Это от тебя, или от прежнего воеводы идет то, что великий князь Изяслав Мстиславович вперед моего отца вышел? Имел ли ты причастность к убийству моего отца? Это же ты так возлюбил самострелы, а Юрия Владимировича убили болтом самострельным.
Был бы я не я, точно опешил бы. Но в теле все еще шестнадцатилетнего парня, пусть и такого громилы, но на лицо остающегося молодым, присутствовало сознание опытного человека. Так что я с наигранно серьезным видом просто ответил, что нет, не я. Скупо, но при таких обвинениях, чем более страстно начинаешь оправдываться, тем больше привлекаешь внимания, пробуждаешь у собеседника сомнения. А еще в моем ответе были нотки обиды. Нужно показать, что такие обвинения не способствуют хорошему общению.
— Я должен был спросить. Не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Ты на моих землях, я уже подтвердил право Братства находиться здесь и выписал грамоту на тридцать лет, — сказал князь Андрей, ожидая слов благодарности.
Я сказал нужное, ожидаемое, но неужели владимирский князь не понимает, что вот этими ограничениями по срокам владения землями, он только лишь заставляет задумываться о новом оплоте Братства. И я уже имею понимание, как и куда двигаться. А вот Андрей Юрьевич до конца еще не понял, несмотря на свой незаурядный ум, что есть такое Братство Андря Первозванного. Я могу находиться тут, во Владово или в Воеводино, но центры организации должны множиться. Нужно добиться того, чтобы упразднение одного центра не сильно повлияло на всю организацию.
— Хорошо, я верю тебе, тем более, что доказательства указывают на людей Кучки. Ну, и не буду же я своего
— Князь, почему ты здесь? — решил я напрямую спросить у Андрея, иначе он долго может ходить вокруг да около.
Мне еще нужно провести ряд переговоров, а супруга-то молодая, внимание требует, особенно в преддверии моего отъезда и долгого отсутствия.
— Хорошо… — задумчиво сказал юный князь, после уже решительно выложил причины своего визита.
Конечно же, Андрей Юрьевич ссылался на то, что главным побудителем для него, чтобы бросить все дела и прибыть в Воеводино, была моя свадьба. Но после прозвучали истинные причины.
Андрей Юрьевич собирается устроить экономическую блокаду Новгорода. Его братец, Ростислав Юрьевич, все еще претендует на Владимирское княжество. Ситуация стала тупиковой, а новгородцы отказали в простом визите вежливости Святополку Мстиславовичу, князю Псковскому, который был направлен Изяславом Мстиславовичем для прояснения ситуации в Новгороде и приведению новгородцев к порядку. Это может означать только одно — на Руси затевается новая смута, в центре которой будет Новгород.
Не так, чтобы и давно установилась Новгородская республика, правда, сами новгородцы и не знают такого слова, у них вече всему голова. Торгово-ремесленный люд Новгорода вполне себе зарабатывает на том, что собирает дани в чухонцев, ну и ведет торг. Им без особой разницы, какой князь занимает резиденцию, важно, чтобы у него была сильная дружина. У Ростислава, она сильная. Тут начинается противостояние за право Новгороду быть самостоятельным, а еще за Псковские земли.
И сейчас идет эскалация конфликта. Потому-то Андрей Юрьевич с легкостью и принял договор, предписывающий ему быть на вторых ролях на Русской Земле, и отдать пальму первенства Изяславу. Права Андрея на на Владимир шатки, в своем праве Ростислав. Будь он не за новгородцев, которые еще те сепаратисты, так я бы принял сторону Ростислава. А тут еще желание Новгорода приручить Псков, где княжит родственник великого князя.
Я знал, чем закончилась в иной реальности экономическая блокада Новгорода в 1215–1216 годах, — самой ожесточенной битвой между русскими князьями, на реке Липе. Но сейчас уже нет Ольговичей, есть сильный Изяслав и подчиненные ему княжества.
— Да! — подумав, ответил я. — Я не стану в обход тебя посылать зерно в Новгород, какую бы цену они не предложили. Ты должен понимать, князь, что решение дается мне с трудом. Урожай я предвижу большой, втрое больший, чем я смогу сохранить зерна и его переработать. Без Новгорода сложно будет продать столько. Да и цена упадет, ты же тоже не продашь, как и твои бояре.
— Все так, — не стал препираться Андрей Юрьевич. — Но когда Новгород станет…
Князь Андрей замялся.
— Андрей Юрьевич, ты же не хочешь объединить под своим началом Новгород и Владимир? — спросил я, уже самой формулировкой показывая отношение к такой идеи.
Такое усиление Северной Руси, особенно зная новгородцев, их стремление к самостоятельности, приведет к новой усобице. Так что тут я против стремлений Андрея, если таковые будут.
— Я запрошу выход от Новгорода… небольшой. Но понимаю и принимаю единоначалие Руси. Теперь, когда повержены Ольговичи, половцы уже не угрожают, а сами обороняются, Изяслав силен, как никогда. Разве я пойду против силы? Ты бы пошел на моем месте? — провоцировал меня владимирский князь.