Взломщик, который цитировал Киплинга
Шрифт:
– Нет, но я ознакомился с его досье. Очень ловкий и хитрый малый, к тому же всегда избегавший насилия, и вдруг он убивает женщину, оставляя кругом отпечатки своих пальцев. Как это объяснить? Думаю, что дело в наркотиках.
– Он стал наркоманом?
– Да, и закоренелым. Именно тогда вы приходите в состояние, когда способны на все что угодно.
– А как насчет оружия? Оно принадлежало ему?
– Возможно, он нашел его там. Мы это пока не выяснили. Может быть, эта женщина, Порлок, держала его дома для самозащиты. Оно не было зарегистрировано, но это не имеет значения.
– Да просто чтоб поддержать беседу!
– Миннеаполис, говорите?
– Да, – ответил я спокойно. – Ну что ж, думаю все, что вы столь любезно мне сообщили, пригодится нам, и наш город извлечет из этого полезный для себя урок. А можно ли утверждать, что вы его скоро арестуете?
– О да. Мы его возьмем, – уверил он меня. – Мошенник вроде Роденбарра – раб своих привычек. Он, что называется, обязательно «засветится» на своих старых явках. Там мы его и схватим. Это всего лишь вопрос времени.
Я притаился за дверью, когда она ее открыла. Она направилась в комнату и стала громко меня звать.
– Оглянись, – сказал я как можно мягче.
Она прижала руки к груди, словно хотела удержать на месте сердце.
– Боже, – сказала она, – как же ты меня напугал! Больше так не делай.
– Извини, я не был уверен, что это ты.
– А кто же это еще мог быть?
– Могла быть Рэнди.
– Рэнди, – сказала она тоскливо. Как из-под земли выросли коты и стали выписывать восьмерки вокруг ее лодыжек. – Рэнди... Вряд ли она звонила да?
– Может, и звонила. Звонков было много, но я не поднимал трубку.
– Знаю. Я сама звонила дважды и не получила ответа. Сначала я подумала, что ты не берешь трубку, а потом – что ты решил позвонить из автомата и вышел. После этого я вернулась домой, не увидела тебя, и вот так, совершенно неожиданно, ты очутился за моей спиной. Не делай так больше, ладно?
– Не буду.
– День у меня оказался трудным. Который сейчас час? Около двух? Я побывала в ряде мест и кое-что выяснила. А это что?
– Я хочу, чтобы ты кое-куда позвонила по моим делам, – сказал я, протягивая ей лист бумаги.
Она взяла лист, но посмотрела не на него, а на меня.
– Так ты что, даже не выслушаешь, что именно я сумела выяснить?
– Через минуту. Сначала я хочу, чтобы ты позвонила в «Таймс» и поместила объявление – до того как кончится рабочий день.
– Какое объявление?
– А вот то, которое ты держишь в руках. В колонку частных объявлений.
– Ну и почерк! Как у доктора. Тебе кто-нибудь раньше говорил об этом? «Чартерная экскурсия в форт Баклоу. Проводит общество „Киплинг“. Имеются свободные места. Звонить 989-5440». Так это же мой номер!
– Вот именно.
– Ты собираешься поместить мой телефон в газете?
– А почему бы и нет?
– Кто-нибудь прочтет его и явится сюда.
– Как? Карабкаясь по проводам? Ведь этого номера нет ни в общих списках телефонной компании,
– Нет, есть. Эту квартиру, Берни, я снимаю у Натана Аренау, за которым и числится этот телефон. Моей фамилии в телефонной книге действительно нет, и я пользуюсь этой привилегией, но в отличие от других ничего за нее не плачу. Поэтому, когда мне звонят, спрашивая Натана Аренау, я заранее знаю, что какой-то паразит будет пытаться всучить мне что-нибудь ненужное, пользуясь телефонной связью. Так что этот номер числится и в списках, и в телефонной книге.
– Ну и что?
– А то, что адрес имеется в телефонной книге. Арбор-Коурт, дом 64, Натан Аренау и номер телефона.
– И, значит, кто-то может прочесть объявление, взять телефонную книгу, составленную в алфавитном порядке, и просматривать страницу за страницей, пока не наткнется на этот телефон, так, что ли, Каролин?
– А что, разве по номеру телефона нельзя узнать адрес?
– Нет, нельзя.
– Хорошо, но и в этом случае незачем просматривать всю телефонную книгу, поскольку Аренау – на букву "А" и находится в самом начале.
– Может, они начнут искать с конца.
– Остается только на это и надеяться. Так твое объявление...
– Похоже, что есть немало людей, жаждущих прибрать к рукам эту книгу, – объяснил я. – Как мне представляется – людей самых разных, но только один из них знает, что у меня ее нет. Поэтому если я создам впечатление, что я все-таки обладаю ею, то, может быть, один или несколько человек вступят со мной в контакт, и я наконец пойму, что происходит.
– Не лишено смысла. А почему же ты не поместил это объявление сам? Боялся, что кто-нибудь в общем отделе «Таймс» узнает твой голос?
– Нет.
– И скажет: «Ага, это же Бернард Роденбарр, вор-взломщик. Вперед по телефонным проводам, захватим его и запрячем в кутузку!» Боже, Берни, ты подумал, что я начну психовать из-за номера своего телефона, и не рискнул позвонить сам!
– Все проще: они же потом перезванивают.
– Я что-то не поняла.
– Когда ты хочешь дать в газету объявление и делаешь это по телефону, те, кто принимает его, должны убедиться, что это не обман и не розыгрыш. Телефон же трезвонил непрерывно, а я не отвечал на него. Вот я и подумал: если перезвонят из «Таймс» для получения подтверждения, как я сумею узнать, что это из «Таймс», а не кто-то другой? Это, может быть, психоз, но мне показалось – лучше дождаться тебя и попросить позвонить им, хотя я уже начинаю сомневаться, что поступил правильно. Ну так будешь заниматься моим объявлением?
– Конечно! – Не успела она протянуть руку к телефону, как он зазвонил.
Она подняла трубку и сказала:
– Алло?
Затем она сказала:
– Послушай, сейчас я не могу с тобой разговаривать. Скажи мне, где ты находишься, и я тебе перезвоню, – пауза. – Со мной кто-то есть? Нет. Конечно, нет, – пауза. – Я была в салоне. А! Видишь ли, я весь день то приходила, то уходила. Без конца то одно, то другое, – пауза. – Черт возьми, я не могу сейчас разговаривать и...
Она отвела трубку от уха и умоляюще посмотрела на меня: