Взмах ножа (сборник)
Шрифт:
— Ходит слушок, — продолжала Лили, — что у этих парней мозги не в голове, а совсем в другом месте. — Она затряслась от смеха. — Да, вот так, Марти! Твои парни оказались сексуальными маньяками, а никакими не стрелками! Они прихватили с собой белую суку, чтобы скоротать время. Когда началась перестрелка, она вылетела из машины, как будто черт поджаривал ей задницу! У твоих ребят от этого крыша поехала. Они настолько свихнулись, Марти, что вместо полицейского пришили свою суку.
Латиф, любивший Бленкса как брата родного, все же не упустил возможности подшутить над ним.
— Да надо благодарить Господа, что
Бленкс посмотрел на своего партнера и улыбнулся.
— У меня для тебя есть интересная новость, Мухаммед. Сегодня фараоны хотели выкинуть всех наших людей из этого дома. Но мы знали об этом и убрали их оттуда заранее. Остался только кретин, который занимается политикой. Его прихватили, но он на нас не может вывести. И больше я не буду пока посылать туда своих людей. Полицейские патрулируют весь квартал, черт возьми!
— А как же твои деньги? — спросила Лили.
— Такие суммы меня не волнуют. К тому же этот Ножовски готов наделать в штаны при виде меня.
Сидя у окна на сломанном стуле, Марек думал о том, что в некотором роде предстоящая засада захватывает не меньше, чем финал охоты, когда на тебя несется разъяренный зверь. Испытанию подвергается не только терпение, но и страсть охотника. Место, где расположился Марек, было прекрасным наблюдательным пунктом. Из спальни в квартире на четвертом этаже брошенного здания он отлично видел дом своего партнера на Сорок девятой улице между двумя полуразвалившимися строениями. Собственность Бленкса была отремонтирована и красовалась, как «порше» среди «фольксвагенов». Ошибиться было невозможно.
Уличный фонарь, удачно расположенный прямо напротив подъезда, за которым наблюдал Марек, только прибавлял ему уверенности. Помогало и освещение вдоль фасада, которое, как казалось владельцу, будет защищать его от нападения в темное время суток. До того как побывать здесь, Марек планировал взять с собой ночной телескоп «Литтон». Он усилил бы световой фон в несколько тысяч раз, но фигура человека была бы видна не так четко, как хотелось бы, а значит, появился бы риск убить не того. Но действительность превзошла все ожидания.
Однако обнаружилось обстоятельство, к которому Марек не был готов. Из подъезда постоянно выходили какие-то люди, и каждого приходилось брать на прицел.
Марек мечтал уложить Бленкса выстрелом в грудь, в его широкую грудь. Не беда, если он попадет немного левее или правее сердца. В любом случае, выстрел убьет Бленкса. По крайней мере, силы удара хватит, чтобы опрокинуть его на землю, и тогда Марек выстрелит второй раз. Но, скорее всего, этого делать не придется.
Мартин Бленкс пил уже третью бутылку «Миллер Хай Лайф». С его точки зрения, этот напиток лучше всего подходил к случаю. Ведь недаром пивовары называли его шампанским среди бутылочного пива. Бленкс терпеть не мог любое вино, особенно это, с пузырьками. Впрочем, он признавал, и для шампанского есть свое время и место, свадьба бабушки и дедушки например.
— Скажи же наконец, — попросил Мухаммед, — что мы празднуем?
Латиф затягивался качественной тайваньской травкой, которую ему поставлял продавец с нижнего этажа. Эта травка была липучая, как деготь.
— Мы
Лили Браун рассмеялась.
— Да уж, ты на самом деле ненавидишь этого своего партнера, Мартин. Сказать по правде, я бы никогда не работала с человеком, который мне не нравится. Если мне кто-то и нравится, то я не могу ему доверять.
— У меня не было необходимости доверять этому придурку, — заявил Мартин. — Марек пришел ко мне за поддержкой. Если бы он все мог сделать сам, я никогда бы не услышал этого треклятого имени.
Мухаммед протянул Мартину трубку, но тот отмахнулся и открыл еще одну бутылку пива. Бленкс уже расслабился. Он стряхнул разочарование, которое испытывал от того, что в этой сделке им помыкают.
— Знаешь, — продолжил он, — по-моему, Ножовски сделал меня заложником. Не я ведь обращался к нему. Он сам пришел и сказал: сделай то, сделай это, и миллионы у тебя в кармане. Ты станешь богатым и сможешь навсегда отойти от дел. Разве я не выполнил все, что он мне велел? Черт побери, я хорошо выполнял его поручения, а сейчас сижу с поджатым хвостом. Так кого мне винить, себя, что ли? Можешь поверить на слово, Мухаммед, если бы я знал, что у Марека есть деньги, я бы их вытряс из него, миллионов десять.
После полуночи хождение в подъезде дома Мартина Бленкса практически прекратилось, и у Марека Ножовски не осталось даже маленького развлечения, которое ему так нравилось: прицеливаться в каждого, кого он воображал жертвой. Он уже чувствовал усталость, но на случай, если Бленкс не появится до часу ночи, у него был запасной план. Даже восемь планов, надежно спрятанных в кармане пиджака. Восемь «красавиц», настоящих «черных красавиц». Он будет их вызывать каждые шесть часов, и они поддержат его до тех пор, пока наконец Бленкс не появится. Они сделают его движения более острыми, а пальцы более твердыми.
Взгляд Марека был прикован к входной двери дома Бленкса, но все же внимание начало ослабевать. Он вспоминал свою жизнь во Флет-Буше, до того как этот район превратился в гетто. Все было прекрасно, пока не случилось несчастье с его матерью. Отец начал проводить все свободное время в больнице, а дети были предоставлены сами себе. Старшая — Айрин — легла в постель с мужчиной, когда ей было семнадцать лет. С тех пор она только и делала, что разбрасывала младенцев. Мери Джо повезло немного больше. Она вышла замуж за банковского клерка, который в тридцать пять допился до смерти.
Все неудачи семьи только подчеркивали успехи Марека. Они тонули, а он выжил. Он поднимался, а они продолжали опускаться.
Все больше огней гасло в окнах домов на Сорок девятой улице, и Марек уже даже начал вздыхать по собственному дому. Да, надо будет некоторое время не появляться на Бруклинских холмах. Он предполагал уехать на север штата — вдруг Мухаммед Латиф решит отомстить за своего партнера. Всегда ведь существует такая опасность. Так как если Латиф не знает, кто нажал на спуск, то, скорее всего, он станет мстить всем подряд. Но как только у Мухаммеда наклюнется следующая большая сделка, он все забудет. В мире наркотиков финансовый год измеряется днями.