Взрослые девочки
Шрифт:
Мысли уносили его все дальше и дальше. Сразу же после свадьбы они с Эльзой купили небольшой домик под Вашингтоном. Эльза очень быстро стала прекрасной хозяйкой. Она стремилась к совершенству во всем и умела создать для гостей исключительный уют. Приглашение к Беннетам почиталось в Вашингтоне за честь. Ей доставляло удовольствие планировать мельчайшие детали — цветы, порядок подачи блюд, музыку. Она смело нарушала установившиеся традиции. Проблемы начинались с прибытием первого гостя. Как только в доме появлялся посторонний человек, улыбка сходила с лица Эльзы, в глазах угасал живой огонек и она поспешно удалялась
— Нет, Кеннет, ты же знаешь, как много у меня дел по дому. А ты поезжай, тебе там понравится.
Мало-помалу он смирился с постоянными разлуками; временами ему начинало казаться, что ей так даже легче. И вдруг, совершенно неожиданно, ее не стало.
Эльза, его холодная и совершенная жена. Она прожила жизнь по своим собственным правилам, никому так и не удалось проникнуть в глубины ее сознания. Детей у них не было — не хотела Эльза. Глядя в прошлое, Кеннет вдруг понял, что они были по-своему счастливы. Просто в ней не было теплоты. Даже после того как Эльза узнала, что неизлечимо больна, она ни с кем не говорила на эту тему и никогда не позволяла обсуждать свою болезнь. Когда Кеннет пытался — а он пытался не раз, — она останавливала его взглядом.
Он очень надеялся найти после ее смерти какую-нибудь записку или письмо, которые позволили бы понять, что же все-таки происходило с ней все эти годы. Но она не оставила после себя ничего. Временами Кеннет начинал сомневаться, существовал ли он вообще для нее, не говоря уже о том, был ли он на ней женат… Впрочем, так думать несправедливо. Кое-что все-таки осталось. Деньги.
Эльза оставила ему огромное состояние, все, полностью, не сопроводив завещание ни единой запиской с просьбой оплатить какой-либо проект или счет. Может быть, деньги и означали для Эльзы любовь?
Вокруг совсем стемнело, повеяло вечерней прохладой. Пора было выбираться из парка. Кеннет привел свои мысли в порядок и теперь чувствовал себя гораздо лучше.
Вилла Фрица состояла из центральной башни и двух длинных спальных крыльев, глубоко вдающихся в окружающий ее парк. В одном крыле находились комнаты Дельфины и Сейл, в противоположном поселили Джорджа и Кеннета. Когда Дельфина вернулась с массажа, дверь в комнату Сейл была открыта.
— Заходи! — крикнула Сейл, увидев Дельфину. — Без Ги мне ужасно одиноко. Я так привыкла, что он всегда рядом. А тебе разве не скучно одной?
Она закурила сигарету и выпустила тоненькую струйку дыма. Никогда раньше Дельфина не видела ее курящей. Это как-то не соответствовало невинному выражению личика Сейл.
— Вроде бы нет, — неуверенно произнесла Дельфина. — Мы ведь почти все лето провели на борту «Эукая»,
— Расскажи мне про ваше путешествие и про свадьбу, — попросила Сейл. — Я бы очень хотела поехать, хотя меня никто не приглашал. Я знаю Баракета — когда захочет, он может устроить настоящее представление. Наверное, все прошло великолепно?
— Не то слово, — покачала головой Дельфина. — Здесь, в Европе, привыкли к экстравагантности, а у меня просто дух захватывало от всего, что там произошло.
— Расскажи про его невесту. Ее зовут Алия?
— Боже мой, я совсем забыла, что ты ее не видела. Тогда, в Монте-Карло, Джордж просто не мог тебе рассказать, но она была с нами на яхте. Баракет опасался, что его мать взбеленится, когда узнает о свадьбе, поэтому все держалось в тайне. Алия добралась до Стамбула на нашей яхте. Мы успели с ней близко познакомиться и подружиться. — Дельфина не собиралась особенно распространяться на эту тему, помня, что Сейл была девушкой Баракета.
Сейл закурила следующую сигарету и перебралась в мягкое кресло. Облачко дыма повисло рядом с ее лицом, и она разогнала его рукой. Дельфине показалось, что в глазах девушки застыла боль. «Неужели она до сих пор его любит?» — подумала Дельфина.
— Я очень хотела, чтобы Баракет женился на мне, — произнесла вдруг Сейл. — Он никогда не собирался этого делать, но… Просто я не встречала таких, как он, и теперь уже никогда не встречу. Мы успели довольно близко узнать друг друга, несмотря на то, что в то время в его жизни были и другие женщины. Алия меня совершенно не интересует, хотя именно из-за нее он расстался со мной…
— Сейл, — произнесла Дельфина, — я уверена, что Джордж сказал правду. Баракет никогда бы не женился на женщине не своего круга. — Дельфина вдруг подумала, что очень хорошо понимает Сейл.
— Дело даже не в свадьбе, — продолжала Сейл. — Просто Баракет очень необычный человек. Я не могу жить без Ги, но он мне как отец. А я для него — ребенок, о котором надо постоянно заботиться. Это хорошо, однако это не волнует и не возбуждает.
— Я тебя понимаю. Ты когда-нибудь была в Нью-Йорке?
— Нет, хотя надеюсь приехать, когда наш фильм выйдет на экраны.
— Я бы очень хотела с тобой встретиться там. Позвони, когда приедешь.
— Разумеется, — сказала Сейл. — Тебе и Джорджу. Он мой хороший друг.
— Он действительно хороший друг, — кивнула Дельфина. — Но он рассердится, если мы опоздаем. Ты уже решила, что наденешь?
Сейл вздохнула:
— Все то же голубое платье. Я так от него устала! Хочу носить черные чулки, кожаную куртку и шляпу с перьями. Голубые тона, которые навязывает Диор, чтобы сделать из женщины ангела, выводят меня из себя.
— Ангела? — задумчиво повторила Дельфина, когда Сейл вытащила из шкафа голубое платье и объемистую нижнюю юбку, на которую пошло несколько ярдов голубого шелка. Издалека костюм Сейл напоминал портьеру в австрийском театре.
— Да. Он меня так и прозвал — Голубой Ангел. Диор с самого начала возненавидел мой фильм «Черный ангел», а я ненавижу голубой цвет. Вот так мы с ним и воюем.
— Мне это платье кажется божественным, — произнесла Дельфина. — Кстати, мы будем великолепно смотреться рядом. Сегодня я буду в желтом. Увидимся.