Взрослые игрушки

Раевская Лидия Вячеславовна

И к двадцати пяти годам я вновь озаботилась своим здоровьем, но отнюдь не потому, что поумнела. Просто попёрли уже первые морщины, второй этап целлюлита, и прочая перхоть. Какое-то время я пила целебный чай «Фиточистон» за двадцать рублей, не слезала с унитаза, и и ждала, что у меня от волшебного зелья пропадут морщины, уменьшится жопа, и вырастут новые зубы. Про сиськи специально ничего не написала. Их роста я ждала, конечно, в первую очередь. Ничего не выросло, ничего не пропало, только гастрит обострился и в ухе застреляло. А целлюлит уже медленно

но верно подбирался к своему третьему этапу.

И тут на помощь, конечно же, пришла Ершова. Да.

Совершенно случайно она позвонила мне, и совершенно случайно же сказала:

— Ты знаешь о том, что мы с тобой неумолимо плесневеем, Лида? Вчера я обнаружила у себя седой волос, а позавчера мне в метро уступил место рахитичный подросток. А я почему-то автоматом сказала ему: «Спасибо, сынок, дай Бог тебе здоровья». Это ли не говнище?

Это действительно было нехорошим знамением, и я полностью согласилась с Ершовой. А так же поинтересовалась у неё, не знает ли она как бороться с возрастными недугами:

— Это полное говнище, а у меня целлюлит на жопе. Что делать будем?

Ершова секунду помолчала, а потом сказала:

— Сауна. Мы будем избавляться от жиров и седин с помощью пышущего жара и войлочного колпачка.

Ершова сказала это так уверенно, что у меня не возникло сомнений: вот она — панацея от всех болячек. Пышущий жар, войлочные колпачки, голые розовые бабы на деревянных лавках, банные листы на жопе и запах хвои… Сразу вспомнилось всё что я знала о бане и сауне. А вспомнилось как-то мало: хилые младенцы, которых бабки-повитухи лечили в банях, и недорогие проститутки.

— Юля, — осторожно поинтересовалась я у Ершовой, — а в сауну разве приличные женщины ходят?

— Нет. — Отрезала Ершова. — Не ходят. У приличных женщин есть приличные мужья с неприличным баблом и собственным домом с баней и бассейном. Вот туда и ходят приличные женщины. А мы с тобой две целлюлитные потаскухи, которым надо срочно приводить себя в порядок, иначе уйдёт последний поезд, и я навсегда останусь женой Толясика, а ты помрёшь старой девой.

Юлька резала правду-матку толстыми ломтями, а я уже точно знала: если сауна это мой последний шанс — я туда пойду, даже если толпа народу будет орать мне в спину: «Смотрите! В баню новых проституток завезли!» Всё равно пойду. Ибо на Фиточистон надежды никакой.

Ершовская сауна по факту оказалась инфракрасной кабиной в салоне красоты, куда мы с Юлькой не очень регулярно ходили подстричься-покраситься и попемзить пемзой пятки. Такой деревянный ящик с тонированными стеклянными дверями, похожий на большую микроволновку. Не спрашивайте про принцип действия этой газовой камеры, но внутри там было жарко, потно, и ещё тошнило от Ершовой, которая развалилась на всю микроволновку, и басом охала:

— Охо-хо… Прям чую, чую, как из меня старость испаряется! Охохо… И сиськи, вроде, выросли, не? Охохо, блять… Жалко…

Тем не менее, на оздоровительные процедуры в микроволновку мы с Юлькой ходили каждую субботу вот уже

три месяца. Не знаю как там чо насчёт целлюлита, но к концу второго месяца я уже ходила туда только для того, чтобы тоже поохать басом. Я была уверена, что это хорошо действует на мой бронхит.

В очередной раз, в очередную субботу, в юном месяце апреле, за неделю до моего двадцатишестилетия — мы с Ершовой должны были снова посетить микроволновку и полтора часа поохать басом. Я уже взяла заранее приготовленный субботний пакет с тапками и кремом для жопы, попыталась надеть сапоги, и поняла, что у меня этот незатейливый трюк не получается. Ноги в сапоги не влезали. С минуту поразмыслив что бы это такое могло быть — я поняла, и пошла звонить Юльке.

— Только не говори, что ты сегодня никуда не пойдёшь. — Вместо приветствия ответила в трубку Ершова, и пригрозила: — Организм уже приучен к сауне, и теперь надо туда ходить всю оставшуюся жизнь. Иначе твой целлюлит будет у тебя снизу из штанов вываливаться.

— Я не могу. — Пришлось покаяться. — У меня, кажется, ноги с пьянки опухли. Я ни в какую обувь не помещаюсь. Только в тапки.

— Охо-хо, Лида — Ответила Ершова, и я поняла, что она уже сидит в микроволновке.

Без меня. — Охо-хо, блять. Тогда сегодня не приходи. Вдруг у тебя слоновья болезнь началась?

Я напряглась:

— А это опасно?

— Очень. — Подтвердила Ершова. — И заразно. Не хватало ещё и мне опухнуть.

— И что мне теперь делать? — Я сильно расстроилась.

— Охо-хо… — Басом поохала Юлька. — Лечиться тебе надо теперь, хуле. Охо-хо, блять…

И отсоединилась.

Я подождала ещё два дня, поняла, что вслед за ногами у меня опухли и руки, и шея, и вообще всё что в моём организме раньше могло сгибаться — и пошла в поликлинику получать группу инвалидности и льготы на бесплатный проезд в метро.

Симпатичный бородатый доктор пощупал мои растопыренные пальцы, сделал рентген, и, глядя на снимок, сурово сказал:

— Ревматоидный артрит. Поздравляю.

На всякий случай, я уточнила:

— То есть, это я не от бухары опухла?

Доктор посмотрел на меня пронзительным взглядом, неодобрительно покачал головой, и утешил:

— Нет. Это гораздо хуже. Это на всю жизнь. В сауну, поди ходила? На улицу потом сразу выбегала? Вот и пришёл пиздец твоим суставчикам. — После чего он заглянул в мою медицинскую карту, и добавил: — Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то…

И тут я всхлипнула:

— А льготы у меня будут, чтоб на метро ездить бесплатно?

— Будут. — Сказал доктор, и стал что-то писать в моей карте. — Но они вам не пригодятся. Потому что через месяц вы вообще не будете ходить. Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то. Возьмите рецепт, и купите вот этих пилюль. Ходить вы от них не будете, конечно, гы-гы-гы, но спать будете как убитая. Собственно, ничего другого вы теперь делать и не будете.

Завыв как дикий койот, я выбежала из кабинета, и кинулась звонить Ершовой: