Взрыв на макаронной фабрике
Шрифт:
Махнув рукой, я покинула кухню. Кофе был выпит, мороженое съедено, речь произнесена. Уединившись в спальне, я рухнула в кресло и закрыла глаза.
«Вот и Катьку убили, – вяло потекли мысли. – Ее-то за что? Впрочем, на мой взгляд, повода для убийства Матвея тоже не было. Однако кто-то решил по-другому. Кто же следующий? Уж не я ли? Хотя если бы меня хотели устранить, то уже давно сделали бы это. Да и что я знаю? Ничего! Интересно, а откуда на пистолете мои пальчики? Ведь оружие в руках я держала давно, когда удалось уговорить Вовку разрешить мне пострелять у них в тире…»
– Ой, мама! – вслух простонала я. – У Тима… В сервисе…
Осторожный стук в дверь прервал мои рассуждения на самом интересном месте.
– Женька, – негромко позвал Рассел, – твой сотовый…
С этими словами американец протянул вопящий мобильник.
– Евгения? – возник в трубке голос Кузи. – Мои бойцы выполнили твою просьбу. Наш друг из сервиса помчался в одну известную юридическую контору. Там он пробыл около часа, а затем ломанулся в Москву. Сейчас он в гостях у одного старикашки. Адрес нужен?
– Да, – хрипло ответила я, уже догадываясь, кого навестил Тимур.
– Записывай… Там сейчас дежурят мои мальчики. Их отпускать или следить дальше?
– Пусть дождутся меня. Я скоро буду.
– Лады. У Клопа кое-что есть для тебя.
Я нажала кнопку отбоя и вылетела в коридор, едва не сбив с ног Рассела.
– Ты куда? – спросил он, прижимаясь к стене.
– В Москву. Черт, где ключи от машины?! Понимаешь, Рас, у меня все срослось! Пистолет, Тим, Катька! Его надо остановить, иначе в ближайшее время появится еще один труп. Если уже не появился. В общем, с этим пора кончать!
Ключи наконец нашлись, и я пулей выскочила из квартиры. Мне показалось, что Доуэрти хотел что-то сказать. Однако я слишком торопилась, и останавливаться, чтобы выслушать очередную порцию вопросов, не стала.
Уже из машины я предприняла несколько попыток дозвониться до Шульца. Но телефон ювелира не отвечал.
– Господи, только бы успеть! – шептала я, лавируя между машинами.
Как назло, на дороге было полно автомобилистов, и никто не хотел уступать дорогу даме. Несколько раз мне даже показалось, что я слышу поток отборного мата в собственный адрес. Но скрип тормозов и рев двигателя мешали понять, что именно говорят невоспитанные водители.
Честно говоря, я не очень люблю ездить в Москву на машине. Особенно по нашему, Новорязанскому, шоссе. Создается впечатление, что, стоит только решиться выехать за пределы родного города, сразу все автолюбители и автопрофессионалы собираются именно там, где нужно проехать мне. Причем каждый из них стремится доказать, что я – самый ржавый чайник и руль попал ко мне по недоразумению. К сожалению, характер не позволяет мне с этим согласиться, и приходится на практике доказывать, что я умею водить не хуже, но объективно и не лучше какого-нибудь Шумахера. Но больше всего не люблю на дороге чудовищ с ужасным именем «КамАЗ». Не понимаю тех конструкторов, которые его изобрели. Ну скажите на милость, зачем нужны такие большие колеса?! А кузов? В жизни не видела ничего уродливее! К тому же этот агрегат занимает на дороге слишком много места, и объехать его стоит мне нескольких миллионов нервных клеток.
Вот и теперь прямо передо мной маячил этакий уродец. Причем этот гад был сейчас без какого-либо прицепа, то есть в облегченной форме. Знаете, такая кургузая кабинка и маленький хвостик сзади. Видимо, почувствовав облегчение, водила гнал по левому
– Идиот! Это тебе не «Париж – Дакар»! – И, стиснув зубы, я крутанула руль вправо.
Мне казалось, что там достаточно места, чтобы обогнать упрямого водилу, а потом показать ему в окно средний палец. По странному стечению обстоятельств шустрый «Фольксваген-Гольф» тоже, видимо, решил, что проскочит, и поднажал. В этот момент я как раз перестраивалась вправо… Последнее, что я помню, это искаженное ужасом лицо водителя «Фольксвагена».
Очнулась я на обочине дороги. Странно, но я по-прежнему сидела в своей машине и судорожно сжимала руль. Голова уютно устроилась на какой-то белой тряпочке. Черт, опять Тимуру придется менять подушку безопасности! Если дело и дальше так пойдет, то без этой детальки мне не поздоровится!
– Эй, – раздался стук в окно, – ты жива?
Я сантиметр за сантиметром ощупала свое бедное тело: вроде руки, ноги, голова на месте. Легкое головокружение в мыслительном аппарате не считается.
– Ага, жива! – обрадованно воскликнула я.
– Ну, тогда тебе лучше умереть, – посоветовал голос снаружи.
– Почему это? – удивилась я.
Умирать после того, как я только что избежала неприятной встречи с «КамАЗом», не хотелось. Тем более я уже почти раскрыла дело о якутских алмазах и практически утерла нос дорогим следственным органам России и Аме-рики.
– Потому! Глянь, что наделала! – Голос принадлежал какому-то мужичонке в кепке а ля Лужков и в стареньких протертых джинсах «Верея».
В целях сохранения здоровья выйти из салона я не рискнула: а вдруг меня будут бить? Поэтому я аккуратно отлепила голову от подушки безопасности и несмело повела глазами влево. Ничего себе! В пяти метрах от меня на боку лежал тот самый «Фольксваген». Возле него сидел шофер и мотал головой из стороны в сторону. Никаких заметных повреждений я на нем не увидела. Зато дальше… Мне захотелось оказаться от места аварии где-нибудь на Северном полюсе в компании с моржами. Красавец «Мерседес», именуемый в народе «глазастым», грустно смотрел на мир окривевшими фарами. Точнее, у него уцелели только поворотники. Рядом с ослепшим автомобилем прогуливался квадратный дядька и произносил какие-то слова. Смысла их я понять не могла, потому как, во-первых, здорово тюкнулась головой, а во-вторых, вообще было плохо слышно. Я торопливо повернула ключ в замке зажигания. Рассел был прав, когда хвалил американские машины. «Форд» завелся с полоборота, и я, стараясь не привлекать ничьего внимания, потихоньку тронулась с места.
«Вот и славно! – рассуждала я. – Главное, все живы! А фары что? Фары – это мелочь!»
– Стой, падла! Убью! – послышался где-то поблизости громкий вопль.
«Интересно, кому это он?» – подумала я и нажала педаль газа.
Прямо перед носом моей машины возник тот самый квадратный дядька, который произносил нехорошие слова. Он уперся своими штангами, которые по иронии судьбы оказались там, где у нормальных людей руки, в капот. Наверное, товарищ не понимал, что время пионеров-героев прошло и не следует вот так с голыми руками бросаться под колеса автомобиля.