Взрыв. Приговор приведен в исполнение. Чужое оружие
Шрифт:
Гаврила Климентиевич получил «Ладу» и в самом деле через месяц. Подогнал машину к дому и за ужином сообщил Кларе:
«Теперь у нас есть машина…)»
Сказал так, будто купил в хозяйственном магазине эмалированную кастрюлю.
«Машина? — ни на секунду не поверила жена. — Какая?»
«Лада».
«Ты что, бредишь?»
Подошел к окну, отдернул занавеску:
«Можешь полюбоваться».
Стала рядом и действительно увидела под окнами белую машину.
«Откуда?»
Уже поверила,
«Не хотел тебе говорить… — объяснил Гаврила Климентиевич с притворным равнодушием. — Уже семь лет я откладываю деньги. Ежемесячно по сто рублей».
«Как так?»
«А вот так… По сотне. Различные премиальные, ежеквартальные надбавки и тому подобное. Набегало свыше тысячи в год».
Наконец до Клары дошло.
«Ты скрывал от меня деньги? — воскликнула с отчаянием. — Когда мы считаем каждый рубль! Когда наши дети ходят раздетые!»
«Ничего себе раздетые — в американских джинсах!»
Однако Клара не восприняла его иронии.
«А я не могу купить себе пристойное платье! — Теперь ее лицо пылало неподдельным гневом. — В это время он прячет ежемесячно по сто рублей ради какой-то машины?»
«Не какой-то, а «Лады»! Кстати, в ней будешь ездить и ты…»
Кровь отлила от Клариного лица. Пожалуй, поняла, что автомобиль — тоже неплохо и, в конце концов, это вклад в семейное благосостояние, но все еще не могла простить мужу самоуправства. Даже мысль о том, что он мог принять самостоятельное решение, была невероятной, означала чуть ли не конец света.
Приказала Гавриле Климентиевичу:
«Продашь! Я слышала, за «Ладу» платят бешеные деньги».
«Э-э, нет, — ответил твердо. — Хочешь, чтоб меня вышвырнули с работы? Как спекулянта?»
Такая перспектива, конечно, не устраивала Клару. Гаврила Климентиевич понял, что победил, и немедленно воспользовался этим. Взял жену за руку и потянул к дверям.
«Пойдем, хоть посмотришь…» — предложил он.
Его расчет оказался правильным. Опустившись на удобное переднее сиденье, Клара сразу размякла, может, представила, как выходит из «Лады» вместе с детьми где- то возле моря в Крыму, глаза у нее потеплели, даже похлопала ладонью мужа по щеке.
«Хорошо, — сказала примирительно, — может, ты и правильно поступил. Но, — погрозила указательным пальцем под самым его носом, — чтоб в последний раз. Все деньги домой. До копеечки!»
«Кое-что придется вложить в машину, — попытался хоть немного отбиться Татаров. — Автообслуживание. Иначе потеряем гарантию».
«Увидим…» — ответила уклончиво жена.
На том и сошлись.
Дети восприняли приобретение машины совсем по- иному.
Володя обошел «Ладу», похлопал дверями и, усевшись на сиденье водителя, покрутил руль.
«Тачка законная… — выразил он свое восхищение. — Можно ездить…»
А
«Ты, пап, наилучший в мире, — прошептала умильно. — Теперь и мы как нормальные люди…»
Через несколько дней Володя, улучив момент, когда по телевизору закончили демонстрировать фильм, а программа «Время» еще не началась, подмигнул сестре и сказал, обращаясь главным образом к матери:
«Товарищи родители, нужно двести рэ… Желательно завтра».
Клара пошевелилась на диване.
«Зачем?» — спросила она.
«Один деятель устроит мне права. По-быстрому».
«Автомобильные? — уточнил Гаврила Климентиевич. — Для чего это?»
«Мы с Томой в Крым подадимся», — ответил сын, будто этот вопрос уже обсуждался, все решено и дело только за деньгами.
С Томой он и в самом дело договорился. Согласились на том, что он возьмет Соню, однокурсницу, классная девушка, у него с ней давно, как говорится, свободная любовь. А Томка тоже прихватит мальчика…
Гаврила Климентиевич ответил кратко и твердо:
«Нет».
«Хочешь сказать, что не дашь нам машину?» — удивился Володя.
«Не дам».
«Почему?»
«Потому что она мне слишком дорого стоила».
«Это ты серьезно?»
«Не может быть серьезнее».
Клара лениво потянулась на диване.
«Дети просят… — сказала мягко. — Неужели ты можешь отказать своим детям?»
«Машину не дам», — повторил Татаров упрямо.
Дочь села возле него на поручень кресла. Потерлась о его небритую щеку.
«Ну, пап, — заканючила, — неужели ты не любишь свою Тому?»
Прикосновение к отцовской колючей щеке вызвало отвращение, а тут еще упирается этот старый черт, и как паршиво все складывается: уже предупредила Олега, тот раззвонит всем знакомым…
«Нет», — сказал Гаврила Климентиевич таким тоном, что все поняли: он принял окончательное решение.
Дочка надула губы и удалилась в свою комнату, сын ушел из дома, а Клара, воспользовавшись их отсутствием, спросила:
«Ну зачем ты так?»
«Машину не дам!»
Татаров не стал даже объяснять свою позицию. И действительно, никогда никто не садился за руль его «Лады» — всегда чистой, отполированной, будто вылизанной.
С того дня прошло уже немало времени, и Татаров подписал не одну бумагу, подготовленную Гудзием. Немного привык, и совесть уже не мучила его, держал сберегательную книжку в тайнике, в гараже на даче. До пенсии оставалось все меньше, собирал деньги, мечтая о солидно обеспеченной старости, и уже не боялся грядущей неизбежности, наоборот, с нетерпением ожидал дня, когда его с почестями отправят на заслуженный отдых — вероятно, тогда наконец избавится от постоянного страха и будет спать спокойно.