Взрыв

Самбук Ростислав Феодосьевич

— Какой полиэтилен? — встрепенулся Хаблак. — И кому?

— Для одного из наших заводов. Полиэтиленовая крошка. Двести тонн. Ну я сделала, начальник, повторяю, не подписал бы, так я во втором экземпляре исправила цифру…

— Подделали документ? — уточнил Каштанов.

Мащенко щелкнула замком, открыла сумочку и достала из нее пакет.

— Подделка, — согласилась, — и я виновата. Но ведь просил же Леонид Павлович, а знаете, заводам не всегда дают что нужно… Ну я уже стала забывать об этом и на сапожки не рассчитывала, а тут вдруг на днях звонок в дверь, открываю — парень, дает вот этот пакет

и говорит: от друзей Леонида Павловича… Отдал и исчез. Разворачиваю, а там…

Мащенко дрожащими пальцами открыла пакет и положила на стол пачки денег.

— Тут три тысячи, — отдернула руку, как будто обожглась. — Я все эти ночи не спала. Потом решилась и пришла к вам.

Каштанов переглянулся с Хаблаком.

— Шиллинг, — сказал Хаблак, и Каштанов согласно кивнул.

— Больше тот парень вам ничего не сказал? — спросил полковник.

— Нет. Только: от друзей Леонида Павловича. И сразу же ушел.

— А самого Леонида Павловича вы давно видели? — поинтересовался Хаблак, внимательно глядя на Мащенко: ведь Гудзия вчера вечером арестовали. Возможно, эта женщина, узнав об аресте, испугалась и прибежала в милицию.

— С того времени, как попросил меня о полиэтилене, не встречались. Я хотела позвонить ему, но как-то не осмелилась. Ведь если он знает о трех тысячах, выходит, заодно с ними, то есть с теми, кто заплатил, а такие деньги даром не платят…

— Да, не платят, — подтвердил Хаблак, — Кстати, Леонида Павловича Гудзия вчера арестовали.

Мащенко остолбенела, лицо у нее перекосилось и стало землистым. Сыграть так не смогла бы даже талантливая актриса, и Хаблак убедился в безосновательности своих подозрений. Налив воды, подал женщине, однако она не взяла стакан, глотнула воздух и прошептала:

— Значит, и я… Выходит, и я вместе с ним…

Полковник сказал:

— Успокойтесь, Лидия Андреевна. Сейчас мы вызовем понятых, составим акт, а вы садитесь здесь и напишите обо всем, что сообщили. Надеюсь, вы никуда не спешите?

— Не все ли равно, вы ведь меня тоже арестуете?

Полковник снисходительно улыбнулся, взглянул на

Хаблака, будто советовался с ним.

— Зачем такие крайности? Возьмем подписку о невыезде, вы ведь сами пришли к нам…

— И в самом деле отпустите меня?

— Никто с вас вины не снимает, — подчеркнул полковник. — Но вы помогли следствию, признали свою вину, и суд определит вам меру наказания. Мы же задерживать вас не будем.

Видно, Мащенко ждала значительно худшего: губы у нее задрожали, даже всхлипнула. Теперь уже схватила стакан с водой и выпила чуть ли не до дна. Потом подняла мокрые глаза, усмехнувшись жалобно и благодарно.

— Я напишу, — сказала быстро, — я все сделаю, у меня с души… камень свалился.

Через полчаса, уладив формальности и отпустив Мащенко домой, Хаблак приказал привести к нему задержанного вчера Червича. Видел его лишь однажды на берегу — в длинных сатиновых трусах — и был немного удивлен, когда Червич появился в приличном импортном костюме, отглаженной рубашке и ярком галстуке.

Лукьян Иванович остановился на пороге, сразу узнал Хаблака и покачал головой.

— А я, старый дурак, его ухой угощал, — сказал с досадой. — Веслом по кумполу надо было, а мы уши поразвешивали.

— Садитесь, Червич, —

сказал Хаблак сухо, — и без болтовни. Скажите лучше, для чего вам понадобилась взрывчатка?

— И из-за этого задерживаете порядочных людей! — искренне удивился тот. — Сразу бы спросили, а то обыск, перед соседями опозорили… Как теперь в глаза смотреть? Ну поглушили немного рыбы, не такое уж преступление. Я ее во время войны противотанковыми гранатами… Когда-то на Волыни на классное озеро наткнулись — чистое, глубокое, леса вокруг; швырнул гранату — верь не верь, а щуки пудовые— ох и полакомились!..

Старик любил поболтать, и остановить его было труд- до. Хаблак выслушал всю эту тираду и спросил;

— И где же вы теперь глушили рыбу?

— На озерах возле Плютов и на Козинке. Ее сейчас перегородили. Вот и сделалось там большое озеро.

— Сын привозил вам взрывчатку, и вы там же использовали ее?

— Точно. Я летом всегда на днепровском острове стою, были же сами у меня, видели.

— Итак, вы утверждаете, что взрывчатка попадала из карьера сразу к вам на остров и уже там вы приспосабливали ее для глушения рыбы?

— Конечно утверждаю.

— Прошу расписаться.

Старик расписался, а Хаблак спросил вроде между прочим:

— Терещенко зачем бомбу делали?

Червич вытаращил на майора глаза. У него отпала нижняя челюсть.

— Ты что, сдурел?! — воскликнул он.

— Слушайте, Червич, повремените немного, прежде чем окончательно накликать на себя беду. Я вам кое-что объясню. Обыскивая вашу комнату, мы нашли схему мины с часовым механизмом и даже некоторые запасные детали к ней. Это раз. Далее. Установлено, что вы брали взрывчатку у сына, который незаконно получал ее у рабочих карьера, где является начальником участка. А ваш хороший знакомый грузчик промтоварной базы Яков Игоревич Терещенко, который заказал вам бомбу, подложил ее в чемодан одного гражданина, где она и взорвалась. Если вы сможете доказать, что не знали назначения мины, вина ваша несколько смягчится. Так стоит ли вам лишаться этого шанса?

— Нет, это вы попробуйте доказать, что именно я сделал ее.

— Очень просто. Если только для глушения рыбы использовали взрывчатку, для чего возили ее с острова в Киев?

— А я не возил.

— Не надо лгать, Червич. Мы нашли в вашей киевской квартире упаковочную бумагу от взрывчатки» ана письменном столе у вас ее небольшие частицы.

Червич подумал немного и сказал;

— Хорошо работаете, и вроде бы ваша взяла. Но ответьте: это точно Яшка подложил мину в чемодан?

— Да, Червич.

— Боже мой! — завопил старик. — Но какая же свинья — Яков! Так обмануть меня, стреляного воробья! Что ж теперь будет?

— Сколько заплатил Терещенко за мину?

— А-а, — скривился Червич, будто глотнул кислого, — я у него денег не брал. Выпили несколько бутылок, вот и вся плата.

— А зачем Терещенко мина, говорил?

— Конечно, иначе бы я не делал. Мол, есть один сукин сын, который заложил его когда-то, Терещенко и отсидел из-за него пять лет. Это же представить только — пять лет без всякой вины. А теперь Яков выследил его и хотел отомстить. Тот тип машину купил, вот Яшка и решил бомбу под нее подложить с часовым, значит, механизмом, чтоб алиби иметь.