Взрывная волна
Шрифт:
– Где я? – тихо буркнул он, лихорадочно пытаясь собраться с духом. Бесполезно – страх расползался по телу, ослабляя волю и заставляя паниковать. Когда вы попадаете в лапы к типам, способным на все, последнее, что вы будете делать – вести себя как герой дешевого боевика.
– В гостях. У меня есть к тебе вопросы.
– Я полицейский.
– Что, правда, сука? – в голосе главаря сквозила издевка.
– Вы знаете, что вам будет за похищение копа? – Браун пытался хорохориться и держать марку. Главное задать тон в самом начале. – Вас найдут. Перевернут весь город, но обязательно
– Полегче, сука. Ты не в том положении, чтобы выпендриваться.
– Говнюк, – не выдержав, буркнул с ненавистью кто-то сзади. Браун повернул голову, стараясь разглядеть, кто здесь еще. Руки натянулись, клокоча от боли. Но боковым зрением он все же сумел разглядеть два силуэта, они были почти позади. Итого трое. Вся банда в сборе или есть еще?
– Кто вы?
– Заткнись, сука, – главарь шагнул к нему. – Как ты вышел на Грека и Хили?
– Кто это?
Главарь хмыкнул, словно он услышал шутку, и ему понравилось. И тут же нанес удар ногой, вбив носок тяжелого армейского ботинка между ног Брауну.
Браун взвыл от боли, дергаясь, от чего руки едва не затрещали – суставы в плечах и локтях готовы были вылететь из суставных сумок. В глазах сначала потемнело, затем вспыхнули вспышки, скача, как черти у костра. Крича, он несколько раз ударил себя затылком об столб, чтобы переключиться на меньшую боль.
– Как ты вышел на Грека и Хили?
– Это не я, – захрипел Браун, начиная приходить в себя. Адская боль, сначала разметавшись по всему телу, теперь сжалась в комок в районе паха. – Другая группа. На них вышла другая группа. Я не знаю, как.
– Он врет, говнюк! – зарычал кто-то сзади.
Главарь врезал ногой в грудь Брауна. Удар пришелся на солнечное сплетение. Боль взрывом разлетелась в грудной клетке, и Браун едва не отключился. Вдруг с ужасом промелькнула мысль – он не может дышать! А потом картинка вернулась, и Браун наконец почувствовал, что, извиваясь и хрипя, он судорожно пытается захватить ртом воздух. И не может.
Новый удар пришелся в бок, ребра затрещали. Взвыв, Браун наконец смог вдохнуть – и тут же снова заорал. Новый удар в грудь. На секунду он кажется отключился. Придя в себя, увидел, что его рвет на собственные ноги. Утренний кофе. И только сейчас Брауна накрыла волна осознания. Накрыла с головой. Каждой клеткой стонущего от адское боли тела Браун осознал – весь этот кошмар не сон, все это происходит на самом деле!
Ненавижу, сволочи, убью! – взревело что-то в голове.
– Суки, – захрипел он, сплевывая остатки рвоты. – Вас всех пришьют. Я лично. Обещаю.
Новый удар пришелся в пах. В глазах взорвалась тысяча молний, и по телу электрическим разрядом пронеслась такая боль, что Браун взвыл. Собственный голос, утробный и дикий, он услышал словно со стороны.
– Решил поиграть в героя, сука? Как в кино? Ты мой, коп. И ты там, где тебя не найдет никто. Я могу тебя разрезать на части и скормить тебе твои яйца. Я могу сделать с тобой все что угодно, сука. А ты будешь гадить под себя и медленно подыхать.
Новый удар пришелся снова в пах. Браун забился, с ужасом чувствуя что-то влажное между ног. Он или обмочился, или это кровь.
Словно издалека прогудел голос главаря:
– Как ты вышел на Хили и Грека, сука?
– Хорошо, – прохрипел он. – Ладно. Я скажу. Не бей.
Главарь застыл не пару секунд. Браун судорожно начал дышать, наполняя организм кислородом. Сознание стало проясняться.
– Официантка, – пробормотал он, сплевывая кровь. Кажется, ему разбили зубы или десну. – Официантка из закусочной. Она позвонила на 911. Она узнала Грека. Видела его лицо по телевизору.
– Врешь, сука.
– Нет, правда! Я не вру! Она вспомнила его и позвонила на 911…
– Говнюк, он еще не понял что все по-серьезному! – зарычал кто-то сзади. Люк или Уолт, мелькнуло в голове Брауна.
– Черт, да зачем мне врать?
– Ты убил моего друга и закрыл в клетку второго, – прорычал главарь. – Начинай говорить, сука. Это твой единственный шанс выползти отсюда живым.
Маски. Только сейчас Браун вдруг осознал, что они в МАСКАХ! Они не хотят его убивать! Надежда вспыхнула в груди.
– Грек убил двух копов, – прохрипел Браун. – Они тоже были моими друзьями.
– Надо было больше! – рявкнул второй голос сзади.
– Я тебе не верю, сука, – подумав, бросил главарь. Затем угрожающе процедил: – Ты скажешь все. Рано или поздно, но ты все скажешь. Лучше бы рано… Но ты, сука, выбрал сам.
Главарь шагнул к нему – и снова принялся избивать. Лицо он старался не трогать, но Браун даже не думал об этом, превратившись в комок адской боли. Сколько было ударов, Браун не знал. А вскоре притупилась и боль – тело он ощущал словно со стороны. Однако чувствовал, что его продолжают нещадно колотить. А потом Браун снова отключился.
Но лишь на несколько секунд. В себя его привели с помощью садистского способа – главарь наступил ему на мошонку, надавив всем своим весом. Браун взвыл от боли, чувствуя, что его глаза сейчас вылезут из орбит. Он трясся, как в судорогах. Это конец, панически вопил голос в голове. Они сделают Брауна инвалидом. Шелли! В сознании сквозь адскую боль короткой вспышкой всплыло лицо жены.
– Не надо! АААА! Не надо! Я все скажу! Я скажу, я скажу!
Главарь отступил на шаг. Тело ниже пояса было сплошной болевой точкой. Браун боялся смотреть туда – он был уверен, что даже короткого взгляда туда будетдостаточно, чтобы усилить боль почти до отключки. Чтобы не потерять сознание, Браун закрыл глаза, до боли в челюстях сжав зубы.
– Я слушаю, сука, – поторопил голос главаря.
Брауна колотило. Шелли! – снова подумал он. И Кэрол. Дочь. Браун понял, что он готов на все – но он не может себе позволить сдохнуть здесь, оставив Кэрол сиротой. Короткая вспышка – «тряпка, так нельзя!» – была тут же заглушена инстинктом самосохранения.
– Хэш, – хрипло произнес Браун.
– Что?
– Он травку покурить захотел, говнюк? – зарычал кто-то сзади.
Скорее всего, это Уолт, отстраненно подумал Браун. Судя по голосу, ему больше 30. Значит Уолт.