Взрывы в Стокгольме
Шрифт:
Леннарт Улльсон задумался над тем, понял ли сам Фаландер подобное предостережение. Пожалуй, имеет смысл разъяснить ему, что и как. Он взял трубку и набрал номер полиции.
— Нельзя ли переговорить с инспектором Фаландером?
— Пожалуйста.
Короткая пауза.
— Фаландер.
Леннарт Улльсон сделал попытку изменить голос:
— Берегись, ты, громила.
— Так, что еще?
— В следующий раз они ведь могут устроить взрыв еще ближе к тебе.
— Зачем им это надо?
— Ты должен оставить в
— Ах, вон оно что! Почему, позвольте спросить?
— Такова воля Божья. Потому он и позволил взрыв в доме полиции.
Несмотря на умышленно измененный голос, Фаландер сразу понял, кто с ним говорит.
— Дорогой господин Улльсон,— сказал он.— Попрошу вас не вмешиваться больше в расследование дела, которым занимается полиция, а также в мои личные дела. Встречаюсь с Марией Энерюд или нет, вас это не касается. И если я услышу вас еще раз, то выйду к вам и покажу несколько приемов, я выучил их в полицейской школе.
— Вот это защитнички! — сказал Улльсон.— Скажите, разве не входит в задачи полиции защищать нас, рядовых граждан, вместо того чтобы нам угрожать?
— Не ломайте себе над этим голову,— сказал Фаландер.— Я не желаю больше слышать по телефону ваш голос. Хватит с нас настоящих преступников, не хватало еще возиться с вами.
Фаландер положил трубку. Тогда Леннарт Улльсон позвонил Марии Энерюд.
— А, это опять ты,— сказала она.
— Фаландер — громила,— сказал Улльсон.— Он грозится меня избить, хотя он полицейский. Как ты только можешь встречаться с таким типом?
— В некотором роде он действительно громила,— ответила она.— Но со мной он очень мил. Нельзя требовать от человека слишком многого. Мужчины все такие. Ты тоже громила.
— Но как ты можешь встречаться с таким парнем?
— Ну, он-то уж не чета тебе! И не треплется о боге, как ты. Нельзя от людей требовать слишком многого. Фаландер немного груб, это правда, но ко мне лично он ужасно внимательный. Есть в нем что-то настоящее. Он такой, какой он есть на самом деле, он не притворяется. А в тебе есть что-то фальшивое. И пора нам кончать эти разговоры. Нам нечего больше сказать друг другу. Ты мне не интересен. Если тебе нужна девушка, можешь прогуляться до «Балдахина», подхватишь там себе кого-нибудь. А меня забудь.
Леннарт Улльсон так и сделал. Трудно объяснить почему, но никто не ухватился за его предложение заглянуть после танцев в какой-нибудь ресторанчик в Гамла Стан. Так что домой ему пришлось возвращаться в одиночестве. Неужели Бог меня предал, подумал он с горечью. И чтобы отвлечься, купил в киоске детективный роман в дешевеньком издании...
Вечером Фаландер отправился к Марии Энерюд. Из страха перед взрывальщиком она не решалась выйти из квартиры. И обрадовалась, когда он пришел.
В техническом отношении было все хорошо. Приятно и покойно было чувствовать сильное тело Фаландера.
Вот
В понедельник взрывальщик все еще гулял на воле. Какая-то газета предложила держать все магазины в субботу закрытыми, чтобы людям незачем было выходить на улицу и подвергать себя риску быть взорванными.
Это был косвенный намек на то, как мало люди надеялись на полицию. Никто не верил, что полиции удастся найти взрывальщика до следующей субботы.
Однако полиция Стокгольма самым решительным образом настроилась его поймать. В случае необходимости было решено ввести в операцию огромное количество полицейских. Ведь они уже были у цели: известно, кто взрывальщики, их дома и запасы динамита находились под наблюдением. Удивительно было одно — как в этих условиях преступников все еще не поймали. Все силы полиции Стокгольма были направлены против двух неопытных подростков. И финал мог быть только один.
Утром в понедельник, как обычно, провели совещание с персоналом, ведущим розыск, уточнили то, что стало уже известно, и спланировали действия на ближайшее будущее.
— И куда они могли запропаститься? — сказал комиссар Эверт Бенгтссон и почесал ухо.
— Черт знает, до чего возмутительно,— сказал Фаландер.— Нет, в самом деле, черт знает! До чего возмутительно!
— Никогда нельзя слишком много обещать,— сказал Бенгтссон.— В прошлую пятницу мы были твердо уверены, что взрывальщик сидит у нас в камере предварительного заключения. А в субботу они взрывают двери в самом доме полиции. Правда, тогда же мы получили приметы ребят и всякое такое, и дома их теперь у нас под наблюдением. И все-таки: с тех пор прошло уже два дня, а их никто и в глаза не видел.
— Прячутся у кого-нибудь из друзей,— сказал Сюндман.— Это единственная возможность. Кто знает, может, их там не двое, а целая компания.
— Хорошо,— сказал Бенгтссон.— Попробуем сосредоточить теперь внимание на всех их друзьях. Только бы не произошло еще одного взрыва. Тогда мы с вами совсем оскандалимся.
— До субботы еще целая неделя,— сказал Сюндман.
— Что ты извлек из своего директора бюро?
— Не много. По субботам он обычно стреляет ворон, так он говорит. Поэтому понятия не имеет, где обретается его сын.
— Неужели он действительно совершенно невиновен? Ведь это же у него есть повод взорвать как раз те дома, а не у его сына. Это он, директор бюро, был не в ладах с той женщиной, владелицей всех взорванных домов, той, что помогала беженцам. Конечно, это он подбивал своего сына.
— Возможно,— сказал Сюндман.— Но неизвестно, давал ли он прямое указание парнишке взорвать те дома.
— Нет, конечно.
— Немного смахивает на войну во Вьетнаме и на события в Сонгми,— сказал Стэн Линдгрен.