Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945
Шрифт:
Немцы открыли такую стрельбу, что некоторые мои бойцы схватились за саперные лопаты. Хотя окопы у нас были отрыты по нормативам.
А майор, вместо того чтобы вести наблюдение и помечать на схеме их огневые точки, калибр минометов и орудий, а также характер огня, пролежал весь артналет в пулеметном окопе.
Назад я его волок по траншее, почти до краев залитой водой. Шел как миленький. И о сапогах своих забыл. Что ему сапоги? Это я, взводный лейтенант, о своих кирзовых, солдатских, выданных старшиной, горевал горькой горестью. Потому как знал: до начала боев новых не получу. А ему, может, завтра же другие сошьют. Я думал, что он из штаба дивизии. А он из штаба армии! У тех под рукой всякие мастера и умельцы были. Прикажет –
Уже вечерело. Он весь продрог. Немцы стреляли из пулеметов, так и простригали стежку трассирующими очередями. Когда расставались в конце траншеи, даже не попрощался. И в штабе армии обо мне все же доложил. Приходил потом особняк, интересовался подробностями. Записывать, правда, ничего не стал. Расспросил бойцов, сержантов. Походил по траншее, понаблюдал и ушел.
А уходил так: накинул плащ-палатку, попросил котелок и пошел по бровке траншеи. Я ему:
– Смотрите, товарищ лейтенант госбезопасности, мы еще после того случая не ходим.
А он махнул рукой и пошел. Никто из немцев не выстрелил.
– На передовую я прибыл в ноябре 1943 года. 3-й Украинский. 46-я армия генерала Василия Васильевича Глаголева. Потом ею командовал генерал-лейтенант Иван Тимофеевич Шлемин. Со Шлеминым мы проводили Ясско-Кишиневскую операцию и шли по Европе. Дивизия – 4-я гвардейская, бывшая 161-я стрелковая. Потом она получила наименование Апостольско-Венской Краснознаменной. Мощная была дивизия. Полнокомплектная. Дрались мы отчаянно. Гвардейское наименование дивизия получила там же, на Криворожско-Никопольском направлении, за бои у Апостолова. Во время Ясско-Кишиневской операции, да и потом, она входила в состав 31-го стрелкового корпуса. Какое-то время находился в офицерском резерве армии. Потом началась формировка. Дали взвод. А там вскоре – на фронт.
В памяти всплывает первый бой. Произошел он под Кривым Рогом. Шел уже 1944 год.
Как я теперь понимаю, по замыслу Ставки Верховного главнокомандования войска 3-го и 4-го Украинских фронтов должны были сбить противника с обширного плацдарма на левом берегу Днепра, ликвидировать Никопольско-Криворожский выступ и выровнять линию фронта для дальнейшего наступления. Главная роль в этой наступательной операции отводилась трем армиям: 8-й гвардейской, 37-й и нашей 46-й.
Прежде чем перейти к моей истории, конкретике и деталям, позволю себе несколько десятков строк в качестве общих планов и размышлений. Лейтенант, командир стрелкового взвода, что я тогда мог видеть и понимать? Дай бог управиться со своим взводом, с теми тридцатью бойцами, которые значились в строевом списке. Дай бог успеть укрепиться на своем рубеже, протяженность которого по фронту редко превышала один километр. И слава богу, что не больше! Но вот по прошествии лет, вспоминая свою войну и своих товарищей, стал вчитываться и вдумываться, где я был, куда попал. А попал я тогда, в начале 1944 года, в самый ад южного крыла советско-германского фронта.
Вот что пишет немецкий историк Пауль Карель в своей книге «Восточный фронт. Выжженная земля»: «Всю первую неделю января каждое официальное сообщение Верховного главнокомандования начиналось словами: „На Никопольском плацдарме…“»
В феврале формулировка стала приобретать многозначительные оттенки. Теперь официальные сообщения Верховного главнокомандования начинались так:
4 февраля: «В районе Никополя вчера…»
5 февраля: «В зоне боевых действий Никополя русские усилили…»
6 февраля: «В районе Никополя наши дивизии продолжают…»
7 февраля: «В районе Никополя враг продолжает крупными силами…»
9 февраля: «С боевым подъемом наши войска в тяжелом оборонительном сражении у Никополя отразили…»
И 10 февраля: «На Восточном фронте попытки противника западнее Никополя снова закончились провалом…»
И наконец, 11 февраля: «Наши войска
Затем на семь дней название Никополь исчезло из официальных сообщений. О плацдарме на Днепре не говорилось ни слова. Что же замалчивалось?
Утром 15 февраля на Нижнем Днепре разыгралась пурга. Температура быстро упала до 15 градусов ниже нуля. Резкий ледяной ветер и темнота стали фоном, на котором состоялся финальный акт никопольской драмы.
Позиции плацдарма к югу от Днепра были потеряны в течение двух недель. Правда, русские не сумели прорвать оборонительные рубежи немцев.
Командовал немецкими войсками на плацдарме генерал Фердинанд Шернер. Здесь Гитлер доверил угрожаемый участок человеку, идеально соответствующему задаче. В 1942 году Шернер еще командовал австрийской 6-й горной дивизией… Потом ему дали 19-й горнострелковый корпус на Арктическом фронте, и с октября 1943 года он принял опытный 40-й танковый корпус, с личным составом которого, переименованного в группу Шернера или оперативную группу «Никополь», он с 25 ноября руководил обороной плацдарма. Он славился поразительной храбростью, твердостью и решимостью, большим тактическим искусством и верой в железную дисциплину. Он был абсолютно бесстрашен.
А через два дня, 18 февраля, Никополь снова фигурировал в официальном сообщении немецкого Верховного главнокомандования. «В тяжелых боях за Никополь…» – говорилось в нем, и потом эвфемистическим языком военных сводок сообщалось об окончательной потере плацдарма.
В официальном сообщении не раскрывалось, что же произошло в действительности. Но из методичного боевого журнала, который вел для 6-й армии майор доктор Мартин Франк, все становится ясно. Вот как он подвел итог: «Шестнадцать дивизий 6-й армии потеряли большую часть своих машин. Вынужденно оставлено значительное количество оборудования службы тыла, в частности пекарни и полевые кухни, а также тяжелого вооружения. Однако личный состав дивизий был спасен».
А вот что пишет о личных качествах командующего немецкими войсками на Нижнем Днепре, одновременно касаясь событий того периода, когда под Никополь попал и я со своим взводом, американский историк Сэмюел Митчем: «На грани окружения, по колено в украинской грязи, он сумел все-таки вывести своих людей из Никополя и одновременно прорваться сквозь русские позиции на запад – несомненно, блистательный успех. Чтобы удержать свои последние части от паники, когда они приближались к последнему оставшемуся в руках у немцев мосту через Днепр, Шернер принял лично на себя командование подразделением легкой зенитной артиллерии и периодически приказывал стрелять поверх голов своих собственных солдат, тем самым ясно показывая, что, не колеблясь, будет стрелять и в них в том случае, если они проявят слишком большое рвение и поспешность при переходе по мосту. Это была жестокая, но весьма эффективная мера. Последним частям удалось уйти в ночь с 15 на 16 февраля. Таким образом, было спасено девять дивизий. «Никто из тех, кто сражался под Никополем, никогда не забудет, чем он обязан Шернеру», – записал в своем дневнике майор Кандуч, штабной офицер 4-го танкового корпуса.
По рекомендации Гиммлера Гитлер сделал его генерал-полковником и назначил главнокомандующим группой армий «А», заменив им на этом посту прусского кавалериста Эвальда фон Клейста, отправленного в отставку. Через шесть дней после этого его войска были переименованы в группу армий «Южная Украина».
Когда Шернер принял на себя командование, группа армий «Южная Украина» отступала на запад. Его армии (с севера на юг) состояли из 4-й румынской, 8, 6 и 3-й румынской, а 17-я армия была изолирована на Крымском полуострове. Перед Шернером стояли три большие задачи: спасти свои основные силы перед лицом советского наступления; сохранить румын в составе оси; решить, что делать с Крымом.