Взводный
Шрифт:
Машинисты, пользуясь тем, что по их паровозу не стреляли и сам паровоз не поврежден, постарались побыстрей выйти из зоны обстрела. Лишь отъехав с пару километров, они притормозили и только для того, чтобы отцепить от паровоза пылающие вагоны, после чего рванули дальше. Те, кто уцелел при обстреле, сгорели в вагонах, лишь небольшая часть немцев смогла спастись, причем из раненых не выжил никто, они просто не смогли покинуть горящие вагоны и сгинули в огне.
Мои бойцы с радостью смотрели на уносящийся прочь эшелон, который начинал активно разгораться. Вот уж они отвели душу, когда всаживали в проносящиеся мимо них вагоны пулеметные очереди. Идти обратно было чуть
Через четыре часа, позавтракав, нагрузили грузовики в первую очередь винтовками и патронами, с четырьмя десятками ручников двинулись в обратный путь, разумеется, перед этим тщательно замаскировав оставшееся вооружение и боеприпасы. Тащить все с собой я не хотел, там ведь у меня тоже временный лагерь, сколько там пробудем, не знаю, а перетаскивать постоянно с места на место тонны груза желания нет. С собой я взял все те же СВТ, благо, что на сборном пункте их оказалось под тысячу. Всего забрали с собой половину винтовок, пять сотен, это в расчете на возможное пополнение.
Двигались осторожно, по малонаезженным лесным дорогам, чтобы не оставлять явных следов. В лагерь вернулись на следующий день, грузовики спрятали на подходе, а груз в два приема перенесли на себе. Теперь у нас было достаточно оружия, в лагере даже образовался большой запас, и теперь нужно снова пополнять личный состав. Кстати, с СВТ в комплекте шел и штык-нож в ножнах, вот я и велел всем своим бойцам поменять у себя на поясе немецкие штык-ножи на наши, от СВТ, но и немецкие оставил бойцам, они их себе в сидоры спрятали, тут, как говорится, свое карман не тянет.
Покинули лагерь на следующий день и снова практически полным составом, оставив только охрану и хозобслугу. Снова двинулись далеко в сторону от лагеря, пробирались весь день по лесам и к вечеру пришли. Ночевали в паре километров от дороги, а затем, выделив прикрытие из бойцов с четырьмя «максимами» на каждую сторону дороги, засели в засаде. До полудня ничего не попалось, только проходили мимо немецкие колонны в сторону фронта, и вот уже после полудня появилась большая колонна наших военнопленных. Дождавшись, пока она поравнялась с нами, открыли огонь, пулеметами работали только в голове и хвосте колонны; в этот раз без раненых со стороны пленных не обошлось. Они, как только мы открыли огонь, бросились на конвоиров с противоположной от нас стороны. В этот момент послышалась стрельба и от одного из заслонов. Немецкая пехотная колонна как раз двигалась навстречу пленным, в сторону фронта, вот именно ее и встретил мой заслон.
Четыре станковых пулемета буквально скосили голову немецкой колонны, но немцы не растерялись и уже вовсю вели ответный огонь. Приказав всем двигаться за мной, рванул в лес, правда, оставив небольшой заслон уже с восемью ручными пулеметами, а в это время начал отход и заслон с «максимами».
Немцы, увидев, что заслон отходит, рванули за ним и напоролись на огонь ручных пулеметов в упор, который основательно проредил самых нетерпеливых. Увидев, что наглые русские отходят в лес, немцы притормозили, не только опасаясь снова попасть под пулеметный огонь, но и не желая снова попасть в засаду. Если вначале их обстреляли четыре станковых пулемета, то чуть позже к ним присоединились шесть ручных пулеметов, и что будет дальше, а судя по следам, тут еще и колонну русских пленных освободили, сколько еще тут русских, неизвестно. Вот и пришлось немцам
Когда со стороны заслона открыли огонь, то я рванул в лес, разумеется, прихватив и пленных, а их было больше полутысячи, на первый взгляд. Пока мы бежали через лес, пара сотен пленных отделились от нас и рванули в сторону, препятствовать им я не стал, баба с возу, кобыле легче. Доверия к ним у меня уже не было, а зачем мне бойцы, к которым у меня не будет доверия, так что они сами решили свою судьбу. Когда мы убедились, что немцы нас больше не преследуют, то с бега перешли на шаг, а скоро и вовсе остановились. Как раз появилась большая поляна, на которой я всех и собрал. Тут нас догнал и заслон, бойцы которого очень запыхались, все же тащить на себе станковые пулеметы очень тяжело. Построив с одной стороны своих бойцов, а с другой – освобожденных пленных, я представился им и предложил всем желающим присоединиться к нам.
Среди освобожденных оказались целый полковник и несколько майоров, это не считая десятка капитанов, все они категорически не захотели идти под команду простого лейтенанта, а перехватить у меня командование не могли, ибо прекрасно понимали, что они для меня никто. В итоге со мной ушли всего пара сотен пленных, правда, среди них было с десяток лейтенантов, а остальные повелись на полкана. Что ж, как говорится, вольному воля, они сами выбрали свою судьбу, на всех у них было с пару десятков немецких винтовок, которые они успели забрать у мертвых конвоиров, а раз решили идти сами, то и я снял с себя ответственность за них.
Приказав тем, кто решил ко мне присоединиться, строиться, я со своими бойцами двинулся прочь. Через час, когда нам по пути попался небольшой ручеек, сделали привал. Я уже знал, что пленных мучает жажда, поить их немцы не собирались, а погода жаркая, на небе ни облачка, и солнце вовсю жарит. Все с облегчением повалились на землю, это мои бойцы, а пленные рванули к ручью. Немного подождав, приказал выдать освобожденным еду, по полбанки тушенки и галеты. На отдых дал два часа, за это время все спокойно поели и отдохнули, после чего, слегка набравшись сил, двинулись дальше. Я велел путать следы, пришлось немного поплутать, зато теперь было непонятно, откуда мы пришли и куда ушли.
Ближе к вечеру снова принялся за перепись новичков и просидел до полуночи. Умотался, да, зато, считай, полностью укомплектовал все роты, и теперь у меня был полноценный батальон. Всех, кто мог управлять транспортом, вывел в отдельную автороту; набралось четыре с половиной десятка водителей, и поскольку я делал этот рейд с прицелом на пункт сбора нашей техники, то туда и направились. Пришли мы туда только через день, и, остановившись в паре километров от него, я с разведкой выдвинулся вперед, изучить объект.
Это тоже оказалась колхозная МТС, расположенная в поле. Из бронетехники там были только несколько бронеавтомобилей, а так в основном грузовики.
Дождавшись ночи, снова отправил разведку, она, быстро сняв часовых, вырезала тыловиков и освободила два десятка наших пленных, которые занимались ремонтом автотехники. Тут и мои водители подошли, вот они вместе с только что освобожденными и занялись подготовкой транспорта.
Старшим среди ремонтников оказался военинженер 3-го ранга, что соответствовало армейскому капитану. Он с самого начала не стал лезть в бутылку и пытаться перехватить у меня командование, пользуясь разницей в наших званиях. Он просто попросился ко мне в отряд зампотехом, а я что, я хорошему человеку не откажу. Вот и стал Петр Сергеевич, которому уже, кстати, было под сорок лет, моим зампотехом.