Взять своё
Шрифт:
— Дядя, как же так? — в ужасе взгляд Крома метался по воспаленному лицу Колина, отмечая заострившиеся черты лица, черные круги под глазами и ввалившиеся глазницы. — Но… мастер же великий маг. Дядя, — оторопелый гном вцепился в руку Горди, словно утопающий за соломинку. — Я… мы все видели, как он выпускал пламя из своего рта и рукой касался расплавленного металла. Он же не может умереть!
Горди же на эту полную отчаяния тираду лишь грустно улыбнулся и понимающе покачал головой.
— Такое случается… Даже великие короли древности были смертны, а ведь им подчинялись стихии огня, земли, воды и воздуха, — гном вновь наклонился к лежавшему и стал осторожно вливать Колину в рот настой из своей фляжки. — Подожди-ка, вроде очнулся. Владыка очнулся.
Лежавший,
— Они идут, идут… А где все? — Колин с широко раскрытыми красными глазами вцепился взглядом в склонившегося перед ним гнома. — Враг уже близко! Что вы стоите? — он пытался повернуть голову в сторону, но скованное болью тело его не слушалось. — Все на стены! Хватайте копья и секиры и быстрее на стены! — тело Колина еще раз дернулось, словно он пытался привстать. — Что это? Вы слышите? — глаза его бешено метались в глазницах. — Слышите? Это враги! Они уже близко! Они уже на стенах! Поднимите меня! Быстрее! Поднимите меня! Я должен быть там…, — вдруг он шепчет уже другое. — Торгрим где? Где он? Позовите его кто-нибудь… Скорее. Пусть вскрывает арсенал. Мы взорвем к черту эту гору! Что он там возится? Мы же с ним обо всем договорились. Быстрее! Прячьтесь! Все со стены! Уводите всех в дальние штольни…
Тимур снова и снова порывается встать, но удерживаемый крепкими руками все равно оставался на месте. Он еще что-то шептал, то и дело срываясь на хрип, пока окончательно не провалился в небытие.
Его болезненное беспамятство было настолько глубоким, что он практически ни чего не чувствовал… Не чувствовал, как его телега неслась по зимней дороге, как вполголоса причитал опечаленный возница, как по приезду на место его осторожно тащили Священный зал клана.
Первое пробуждение Тимура было недолгим и осталось совсем незамеченным остальными. Он словно на мгновение всплыл на поверхность озера, чтобы вдохнуть воздуха перед очередным длительным погружением под воду.
— … Почти пять суток прошло с тех пор, как глава впал в беспамятство. Проклятая лихорадка его пожирает, но хвала подгорным богам он держится, — чей-то знакомый хриплый голос с трудом пробивался через плотный, тяжелый ватный туман, заполнивший голову Колина. — Даже не знаю, сколько еще это будет продолжаться.
Тут голос говорившего прервался еле слышными рыданиями.
— Ну, полно тебе, дочка, — голос вновь появился. — Подгорные боги милостивы. Иди принеси еще отвару…, — с шуршанием ткани послышался звук отдалявшихся шагов. — Кажется ушла. Совсем девка голову потеряла… Проклятье, если не случится чуда, то и мы все потеряем свои головы! — говоривший был явно на взводе; голос его чуть дрожал от злости. — Мы не можем больше ждать, Кром. Сегодня утром передовой отряд шаморцев появился у старой развилки дороги. Извести старейшин клана, что я прошу провести совет сегодня же… Надеюсь у них хватит ума послушаться меня…
Хриплый голос еще что продолжал говорить, но Колин уже не разбирал его слова. Он снова погружался в это болезненное ватное болото, которое окутывало его непроницаемым покрывалом.
… Второе пробуждение Колина также прошло незамеченным. Судя по тусклому освещению и ощущаемой сырости, очнулся он вновь в Священном зале совета клана. Правда, на этот раз разбудившие его голоса были чем-то сильно раздражены, если не сказать больше.
— … Как ты смеешь так со мной говорить? Ты безродный червь, изгнанный из своего клана! И твое слово здесь ничего не значит! — первый, разгневанный голос, явно принадлежал Тимболу, отцу Амины; эти повелительные нотки в голосе недавнего главы клана Колин узнал даже в таком состоянии. — Ты здесь никто! — голос Тимбола, набирая силу, уже гремел на весь зал, эхо повторяясь в его закутках. — Совет старейшин дал мне власть мастера войны и… если ты не отдашь мне громовые камни, то я раздавлю тебя.
— Безродный, раздавлю… Мастер войны… Вижу, Тимбол, — в голосе второго наряду слышалось издевательство. — Ты уже
В это мгновение раздался звон разбиваемой посуды и чей-то удивительно знакомый женский голос с недоумение воскликнул:
— Отец, что мастер Торгрим такое говорит? Такого же не может быть… Отец, почему ты молчишь? — в отчаянии вскрикнула Амина. — Скажи, что это не правда!
Торгрим же ни как не мог успокоиться, продолжая «подливать масла в огонь».
— Расскажи ей Тимбол, все расскажи… И про то, как ты шептался со старейшиной Дарином. Мол, глава клана еще слишком юн и неопытен, а в такое время во главе клана должен встать настоящий вождь, который сможет спасти клан, Торгрим говорил и говорил, выдавая то, что долгое время скрывалось. — Расскажи и про то, как послал гонцов в ставку шаморцев, чтобы договориться о клане за спиной владыки Колина… И что они тебе ответили? Дай я угадаю. На нужно встать на колени и целовать руки победителей, в надежде, что они смилостивятся и позволят нам пожить еще немного… Владыка Колин никогда бы на такое не пошел.
Снова услышав свое имя, Тимур в очередной раз попытался пошевелить руками. Однако, слабость свинцовыми оковами держала их, не давая ни шанса позвать на помощь.
— …, — Тимбол приглушенно прикрикнул на дочь, которая все еще пыталась добиться от него ответа, и продолжил громче. — Да, доча, все это правда. Безродный не солгал. Только он не понял для чего это я это все делал… За всей этой поганой мишурой, Торгрим не разглядел главного — судьбы клана Черного топора. Вы же все слепцы! Ты, ты, они! Вы же не видите, что этот мальчишка своими безумными идеями погубить весь клан! Он за бесценок раздает черное железо, помогает этому чертовому Ольстеру и… занимается проклятой магией.
Голос Тимбола зазвучал чуть тише. Чувствовалось, что он совершенно искренне верил в то, о чем говорил.
— И почему он меня не слушал? Я же говорил ему, все время говорил, — это был какой-то надрыв и отчаяние; он понимал, что многого из этого уже не исправить. — Пока еще была такая возможность, надо было бросать короля Роланда и идти на поклон к командующему Сульдэ. Я о нем много слышал. Этот старый лис наверняка бы нас выслушал. У нас же есть, что ему предложить — оружие из черного металла, боевые стрелометы, настоящие доспехи. Мы бы стали его курочкой, несущей золотые яйца. И тогда бы хранители не посмели бы и гавкнуть в нашу сторону, а на троне подгорных владык сидел бы не этот безумец, Кровольд, а носитель древней королевской крови, Колин…, — из его голоса уже окончательно исчезла злость и осталась лишь усталость. — А что теперь? Торгрим, что? Смотрю, и ты тоже молчишь. Тогда я тебе помогу… Против клана Черного топора ополчилось пол мира — могущественный Шамор и большая часть кланов наших собратьев. А теперь поднимись на одну из крепостных башен и увидишь еще кое-что… Перед городом клана стоит почти тысячная шаморская армия. Еще там есть гномы. За последние два дня они уже пытались взобраться на стены, а значит, не отступятся и дальше. Хвала Подгорным богам наши стены высоки, а потери не так велики. Но я бы не обольщался… Я своими собственными глазами видел, как они копошатся около леса. Ставлю свою голубую секиру против твоего молота, что они строят крытую повозку с тараном. И если это так, то наши ворота продержаться лишь сутки, может двое… А потом, мы как крысы спрячемся в подземном городе, откуда нас станут выкуривать.
Тимур все это прекрасно слышал, но проклятая лихорадка совсем лишила его сил. Тело же превратилось кованный железный панцирь.
— Про врага у наши ворот я знаю не хуже тебя Тимбол. И поверь мне, это тоже разрывает мне сердце, но… Колин был и остается нашим владыкой, — бывший изгой, которого вместе с сыном Тимур спас от смерти и принял в свой клан, помнил это и даже не помышлял о предательстве. — Тимбол, я не должен отдавать тебе громовые камни и кое-что другое, но… похоже у меня не остается другого выхода. Пошли на стену, надо все обдумать еще раз.