Взять свой камень
Шрифт:
Поднял их командир затемно. Огня не разводили, пожевали сухарей, быстро собрались и пошли – след в след, привычно держа дистанцию и уже научившись подмечать вокруг то, что раньше казалось малозначительным, не стоящим внимания: человек быстро взрослеет в опасностях, особенно на войне.
Через два-три часа забрезжил рассвет, и вскоре они вышли к опушке леса. Впереди, за рощей – чахлой, почти просматриваемой насквозь, – стояла деревня. Перед ней лежало поле, покрытое туманом, из которого выплывали темные избы на краю селения, высокая колокольня
Залегли в кустах, привычно не обращая внимания на сырость. Командир достал бинокль и начал осматривать рощу, поле, дома.
– Погосты, – тихо сказал он. – Пришли.
Сильная оптика приблизила к глазам Антона корявые стволы берез в роще, сгустившийся посередине ее туман, мокрую траву на поле, пустую улицу, уходящую к центру селения. Никого, только сипло перекликаются невидимые петухи да взбрехивает где-то собака.
Деревня оказалась большой, многие дома окружены садами, на задах – огороды, темные баньки, навесы с аккуратно выложенными поленницами. Посреди улицы – колодец с высоким журавлем; тускло поблескивал в сером утреннем свете крест на маковке церкви, над некоторыми трубами легко курился дымок, расплываясь в сером воздухе. Немцев не видно, жителей тоже…
Поведя биноклем немного влево, Антон нашел второй дом от леса, где его должны принять, после того как он скажет пароль, – там явка, полученная в Москве. Попытался разглядеть, есть ли около избы ульи? Ага, вон они, торчат из тумана, как грибы, и на среднем снята крышка – значит, все нормально. Именно такой знак должен подать хозяин явки, если к нему можно приходить без опасений. Что ж, идти или подождать, понаблюдать еще?
Но сколько ждать, сколько наблюдать? В таком виде в деревню не заявишься – в маскхалате и с автоматом в руках. Надо переодеваться, шагать по дороге до домов, а это требовало времени. И группу необходимо надежно укрыть…
– Любитель, – позвал Волков и, когда Егоров подполз, передал ему бинокль. – Наблюдайте за деревней. Докладывайте, что увидите.
Антон развязал свой вещевой мешок, достал помятый дешевый гражданский костюмчик, стоптанные желтые полуботинки, полосатую рубаху, галстук. Снял с себя маскхалат, начал быстро переодеваться.
Искоса наблюдавший за ним Зверев ревниво отметил, что у командира развитая мускулатура, почти как у хорошего борца – бугры мышц катались под кожей, ни грамма жира только, пожалуй, немного суховаты ноги, да и староват, чтобы ставить рекорды и выигрывать первенства. На этом Николай и успокоился, прислушался к монотонному бормотанию Егорова:
– Прошла женщина с ведром, стоит у колодца… Пошла обратно…
– Так, слушать внимательно, – рассовывая по карманам всякую мелочь, приказал Волков. – В деревню иду я один. Вы переходите вон в ту рощу и ждете.
– В ней деревьев, как волос у лысого, – возмутился Крылов.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Антон. – Вас там никто и не подумает искать. Видели, туман скопился? Значит,
– Чего ждать, товарищ капитан? – недоуменно поглядел на командира Егоров.
– Моего возвращения, – пояснил Волков. – Если не вернусь до вечера, скрытно уходите на место последней ночевки. Там ждете до утра и в установленное время выходите на связь с центром, сообщаете о своих делах.
Ребята молчали. Потом Зверев предложил:
– А если вместе, а, товарищ капитан? Мы прикроем!
– Нельзя, – помедлив, Антон обнял каждого из ребят. – Ну, давайте к роще. И ждать! За старшего остается Тихий.
Присев в кустах, он следил, как парни переползли поляну и скрылись за деревьями. Ну, теперь пора и ему. Встав, Антон прошел по опушке больше километра и только потом вышел на тропинку, протоптанную через поле к деревне. Не таясь, пошел открыто, ссутулив плечи и всем своим видом показывая, что бояться ему нечего и некого, просто идет усталый человек, наконец-то завидевший жилье.
Подойдя к нужному дому, Волков толкнул калитку и вошел во двор. Поискал глазами половик у двери, чтобы обтереть грязные полуботинки, но не нашел и стукнул костяшками пальцев в окно:
– Эй, хозяева?!
Никто не откликнулся. Он обошел дом – пустая собачья конура, ульи, сарай, дрова под самодельным навесом, забытые грабли, прислоненные к стене, кучка мусора около деревянного нужника.
– Вам, звиняйте, кого надоть? – вдруг услышал он за спиной. Обернувшись, увидел плюгавого мужичонку в мятом долгополом пиджаке, облокотившегося на изгородь. Он с любопытством разглядывал явно городского человека, в лихолетье занесенного в их деревню.
– Мне? Деда Матвея, – Волков подошел к ограде ближе к мужичку. Тот не изменил позы, только улыбнулся, сморщив заросшее щетиной лицо.
– Кто же вы ему будете? – с деревенской непосредственностью продолжал выспрашивать он. – Чегой-то я вас не припоминаю, га?
– Немудрено, – тоже улыбнулся Антон. – Я тут год назад был, на охоте. И то недолго, так что встретиться не могли. Приехал на сутки и уехал, вот и все.
– Вполне могет быть, – легко согласился мужичок, – всего не упомнить. Жисть бежит, катится… А деда-то нету!
– Помер? – непритворно ахнул Волков.
– Не, миловал господь, – повернувшись к церкви, небрежно отмахнулся крестным знамением мужик. – На покос он подался, недалече тута, ага. Могу, этта, позвать, ежели надобность.
– Спасибо, если можно… Надобность действительно есть.
– А чего же, можно, – мужичок открыл калитку, – вы бы ко мне пока, сосед я, напротив живу, Филанович наше фамилие. А вас как величат?
– Буров, Иван Иванович. Случайно, знаете ли, оказался тут, надеялся у деда передохнуть, – объяснял Волков, шагая рядом с Филановичем к его дому.