Взять свой камень
Шрифт:
Весь день собиравшийся дождь наконец-то пошел. Сначала робко упали первые капли, тяжело стукнув по листьям и траве, потом стали падать чаще, зато дождь истончился в сеточку мелкой мороси, набросившей на лес свое покрывало. Ласково зашуршали капли и по старой елке, под которой устроился радист. Убаюканный шорохом дождя, он задремал…
Проснулся оттого, что почудилось, будто его кличут – едва слышно, как шелест дождя по траве и листьям, шепотом произносят кличку: «Серый, Серый?!»
Костя поднял голову и прислушался,
Но вот снова зашелестело вместе с дождем:
– Серый, ты здесь?
И, похоже, темная фигура крадется по полянке. Приподнявшись на локте и сжав гранату, Костя откликнулся:
– Здесь!
Через несколько секунд перед ним бесшумно возник из темноты капитан. Мокрый, грязный, подпоясанный чужим ремнем, на котором висела большая немецкая кобура пистолета.
– Вы?! – Косте сжало горло, из глаз брызнули слезы облегчения и радости. Теперь он не один, жив капитан, жив! Он пришел! Он выполнил обещание!
– Я, я, брат, – Волков тяжело опустился на подстилку из лапника, вытирая ладонями мокрое лицо. – Устал смертельно.
– Товарищ капитан, – ткнулся ему носом в плечо Костя, – товарищ капитан, они все!..
– Знаю, милый ты мой, знаю, – неуклюже погладил его по коротко остриженной голове Антон. – Рация цела?
– Разбили… Очередью, – всхлипнул Костя. – Как же вам удалось?
– Сам удивляюсь, – улыбнулся в темноте капитан. – У тебя поесть осталось?
– Да, конечно, – заторопился радист, развязывая мешок. – Вот, берите, я уже… Патронов у меня нет, только граната.
– Автомат цел? – закусывая, спросил капитан.
– Цел, – облегченно вздохнул Костя.
– Ладно, – прожевывая, сказал разведчик. – Патроны поищем, а сообщать нам в центр все равно пока нечего. Отдохнул маленько? Вот и хорошо. Вроде я все сделал как надо. И дождь пошел – собаки след не возьмут, а все же собирайся, Серый, уходить пора. Двое нас с тобой осталось, а дел по горло.
Колесов уже несколько раз звонил и заходил к связистам, спрашивая: нет ли вестей от группы Хопрова? Вестей не было, уже которые сутки группа упорно не выходила на связь.
Наваливались срочные, неотложные заботы – Колесов только удивлялся, как много, оказывается, возникает неожиданностей в самых, казалось бы, хорошо знакомых делах во время войны, когда все привычное ломается и обстановка на фронтах меняется не по дням, а по часам, – но ни на минуту его не оставляла мысль о том, что могло случиться там, в Белоруссии. Почему нет связи с группой Хопрова-Волкова? О плохом думать не хотелось, но…
Что же, готовить новую группу или ждать? Но чего ждать – связи с ушедшими на задание или сообщения о них по другим каналам, которое поступит еще очень нескоро? Опять виновата война, из-за нее возникли новые проблемы
Колесов уже знал о гибели Трофимова, о преследовании группы немцами, о том, что разведчикам пока удалось оторваться от погони, сбить ее со следа. Вроде бы вывернулись ребята из трудного положения, сумели уйти, приступили к выполнению задания, но не оставляло предчувствие, что впереди еще ждут новые неожиданности, причем не самого приятного свойства. И вот, пожалуйста, словно напророчил себе и ребятам – оборвалась связь с ними, молчит рация спецгруппы.
Почему они молчат? Чем он может помочь им здесь, в Москве, за сотни километров от фронта и тыла немцев, где работают разведчики? И… работают ли еще? Вдруг неожиданный обрыв связи означает не что иное, как ликвидацию группы немцами, и больше нет ни Волкова, ни его ребят – потому и не стучит торопливо ключ радиста, посылая в эфир позывные?
Позвонил генерал Ермаков и, не теряя времени на ненужные разговоры, прямо спросил:
– Что с Хопровым? Есть связь? Прорезались они наконец?
– Нет, – ответил Колесов и зримо представил, как после его слов потемнели глаза генерала.
– Как давно уже нет с ними связи?
– Они пропустили два сеанса по расписанию и один дополнительный. Пока трудно судить, что там могло произойти. Полагаю, надо еще подождать. Волков надежный разведчик, должен вытянуть. Мы их вызываем.
– Сколько ждать? – жестко спросил Ермаков. – Ты не маленький, сам понимаешь, что может означать обрыв связи, а я должен что-то отвечать в ЦК: там обеспокоены судьбой архива. Где Денисов и материалы, которые он вез? Что с деньгами, с золотом? Каждая минута дорога!
– Я понимаю, товарищ генерал, – Колесов тяжко вздохнул. – Понимаю, извините, но мне приходится не легче. Пока решение таково: подготовим еще одну группу, но отправлять подождем.
– Сколько? – настаивал Ермаков. – Сколько будем ждать?
– Дня три-четыре. Вполне возможен вариант просто технических неполадок в рации.
– Неполадки, – сердито хмыкнул в телефонную трубку генерал, – слово-то какое выискал. Даю трое суток! Срочно подготовьте новую группу. Если не выйдут на связь, отправим.
После разговора Колесов еще некоторое время сидел, чертя карандашом на листе бумаги бессмысленные фигуры. Кого посылать следующим? Увеличивать состав группы или нет? Снабдить их двумя рациями или ограничиться одной?