Взять свой камень

Веденеев Василий Владимирович

«Нет, надо докладывать, – допивая кофе, решил Рашке. – Заранее доложить и не ждать, пока на тебя свалят неудачи. Так вернее».

Рыжеватый обер-лейтенант с разноцветными глазами страстно желал, чтобы черные эсесманы поскорее убрались подальше от расположения его части. От них только неприятности, и не можешь нормально командовать собственными солдатами. Стоять в тылу и нести потери, гоняясь по лесу за кучкой русских бандитов? Слишком! Кому они нужны? Вечно полицейские придумают себе важнейшие дела и хитрые игры, а расхлебывать приходится другим.

На окраине деревни уже появилось небольшое

кладбище с ровными рядами светлых березовых крестов над солдатскими могилами. Над могилами его солдат, убитых здесь, в своем тылу! Что могут сделать пять-шесть русских, засевших в лесу, если их армия почти разбита и откатывается с каждым днем все дальше и дальше на восток? Какую реальную опасность могут представлять парашютисты? Никакой!

– Отличная новость, господа, – прервал молчание обер-лейтенант. Все-таки он хозяин, и надо поддержать или самому начать беседу. – Наши танки выходят к Днепру.

Рашке, занятый своими мыслями, только вяло кивнул в ответ. Гельмут отодвинул от себя пустую чашку и заметил:

– Мы потеряем еще много немецких жизней, пока войдем в Смоленск.

– На любой войне неизбежны потери, – философски ответил обер-лейтенант, скрывая свои мысли.

– Но на этой войне они слишком велики, – Шель закурил, выпустив струю синеватого дыма в сторону открытого окна. – Я бы даже сказал – недопустимо велики! Только за двадцать седьмое июня наш 39-й корпус потерял под Минском множество танков! А танк всегда дороже человека: надо добыть руду, выплавить броневую сталь, сделать боевую машину, вооружить ее, обучить экипаж, залить горючее. Но одна вульгарная бутылка с зажигательной смесью, брошенная малограмотным русским мужиком, – и чудо немецкой военной техники горит!

– Да, русские воюют не по правилам, – согласился Рашке.

– На войне не бывает правил, – усмехнулся Шель, – на войне есть победители и побежденные. Части генерала Русиянова несколько суток сдерживали продвижение танков Гудериана на Минском направлении. Это по правилам? Под Березино насмерть стоят русские чекисты. По данным разведки, ими командует некий Василевский из Минского областного управления НКВД. Там же дерутся русские пограничники под командованием Богданова. Кто он такой, пока установить не удалось. Это тоже по правилам? Когда контрразведчики превращались в полевых солдат? Не-е-ет, от русских нечего ждать честной войны. Даже красный цвет их знамен говорит об агрессивности. Провидение фюрера предупредило нападение Советов на нас, теперь наша задача окончательно сломать хребет русскому медведю. Сломать как можно скорее, но не забывая, как бывает опасен раненый зверь.

– Причем здесь цвет знамен? – не понял обер-лейтенант. – Знамя национал-социалистической партии тоже красное.

– Да, но с белым кругом в середине, символизирующим спокойствие. А в круге – свастика: символ тысячелетия нашей партии и рейха, – снисходительно просветил его Шель. – Есть восточная символика цветов. Синий означает спокойствие, как и белый, зеленый – волю, упорство, фиолетовый – ласку… Впрочем, вам это вряд ли интересно. Вы, скорее всего, с нетерпением ждете нашего отъезда? Не надо меня разубеждать… Благодарю за гостеприимство. Распорядитесь, чтобы нам приготовили провизии в дорогу. И вот

еще что, – Шель потушил сигарету и встал из-за стола, – двоих русских я забираю с собой.

– Как вам будет угодно, – холодно ответил обер-лейтенант. – Я распоряжусь.

– Вы со мной! – приказал Гельмут Рашке и вышел в коридор. Он решил пока держать унтерштурмфюрера у себя на глазах.

Чертыхнувшись – срывались его собственные планы, – Рашке спустился во двор. Шофер штурмбаннфюрера уже сидел за рулем, прогревая мотор, около машины топтались солдаты охраны. Двое русских, еще вчера ожидавшие решения своей участи в подвале школы, стояли в сторонке.

Через несколько минут вышел Гельмут, приказал солдатам занимать места в бронетранспортере и посадить туда русских.

– Зачем? – брезгливо скривил губы Рашке.

– Нам скоро понадобится вспомогательная полиция, – пояснил штурмбаннфюрер, натягивая тонкие перчатки. – Нельзя до бесконечности рисковать немцами. Согласны? Поедете в моей машине. Возьмите автомат. Мало ли что может произойти среди этих варваров.

– Куда мы отправляемся? – поинтересовался Рашке, шагая следом за Шелем к легковой машине.

– По блокировочным постам, – занимая место на заднем сиденье, ответил Шель. – Проверим, как там дела. Заодно посетим несколько других мест. У меня есть специальная карта, на ней отмечен ряд объектов. Непростительно забывать об основных обязанностях.

Выскочили за ворота мотоциклисты, понеслись к околице. Рашке сел рядом с водителем, и машина плавно тронулась с места. Стоявший на крыльце обер-лейтенант небрежно поднес руку к козырьку фуражки, от души желая, чтобы где-нибудь на русских дорогах эти два черных эсесмана сломали себе шею…

* * *

Желание пойти за капитаном Хопровым выразили все. Правда, Ивась и Гнат немного поколебались, прежде чем дать согласие, но потом, в беседе с глазу на глаз, участковый Кулик немного рассеял подозрения Волкова, рассказав об извечной крестьянской мнительности, свойственной жителям его сожженного села.

Перед выходом из леса Антон построил группу. Радисту предстояло идти в середине маленькой цепочки людей, первым встал сам Волков, а замыкающим был Алексей Кулик. В дозор Антон решил отправить привычного к лесу Ивася. Договорились, что ребенка по очереди понесут Костя и Сашка Тур, а когда они устанут, их сменит Гнат.

Капитан строго предупредил, что во время движения нельзя разговаривать, курить и перекликаться. Объяснил задачу: предстояло выйти к дороге, подкараулить одиночную немецкую машину или мотоциклиста, напасть на них и завладеть оружием. В засаде будут действовать он сам, участковый, Гнат и бывший завклубом Тур. Радист и Ивась останутся с Настей в лесу на безопасном расстоянии.

Люди слушали молча, настороженно, но вопросов не задавали. Затушив костер, пошли, выбираясь к проселку. На шоссе выходить разведчик не решился – там слишком оживленное движение, идут колонны войск, к противнику в любой момент может подойти подкрепление, а с большой группой немцев им не справиться – сила партизана во внезапности нападения и быстром исчезновении. Он так и сказал своим новым товарищам, что уходить придется быстро даже в случае удачи.