Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников
Шрифт:
Ну вот тебе, душа моя, то самое главное и важное, что я теперь думаю и чувствую всей душой. Крепко, крепко тебя целую и люблю.
463. М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому [1425] <1913?]
<… /> Вообще мне так не хочется огорчать тебя, хочется поддержать тебя, успокоить, я очень жалею тебя и понимаю. Но что же делать, если сердце и душа хочет этого, а натура у меня такая бурливая. Да, я слишком жизненный человек, совершенно неспособный жить отвлеченно, как тебе того нужно <… /> Я понимаю отлично, что тебе нужна тихая жизнь, а я тебе не по натуре. В этом я убеждена и это-то меня мучит. <… />
1425
ОР РГБ, ф.171.3.5, лл.52—53, б.д.
Вообще я чувствую себя как в тисках. Во что бы то ни стало хочу быть тебе другом, хочу понимать твою душу, потому что знаю, что без тебя не могу, ты мне нужен, а между тем, чтобы это осуществлять и быть в состоянии не терять равновесия, я должна запереть душу, т.е.самую интимную ее глубину. Чтобы самой жить и давать жить другим, я должна сдавить свое сердце и в некотором смысле стать поверхностной и суховатой. Слишком горячо и стльно ячувствую, а жизнь держит в тисках и недает возможности развернуться <… />
Я понимаю, что я часто тебе вероятно тяжела, нужно другое — более спокойное. Я делаю все
Пока живу любовью и лаской с Микой и Марусей. Это мне наполняет душу и дает жизнь. Я не могу существовать без живого общения любви, ласки, экспансивности! А они мои настоящие и дорогие и действительно ласковые и горячие. <… />
464. С.А.Аскольдов — В.Ф.Эрну [1426] <1.09.1913. СПб — Тифлис>
1426
Архив Эрна, частное собрание, ф. Аскольдова, лл. 16—19об.
1 сентября 1913 г.
Дорогой Владимир Францевич!
Только сейчас могу Вам ответить по поводу интересующего Вас вопроса, — спора об Имени. Теоретически он решается для меня доволно просто, практическая же сторона дела вызывает много про ет цонтра.
Суть спора относится к вопросу чисто метафизическому. О форме и способе взаимоотношения Бога с миром, в частности, с людьми. Идет ли эта связь и взаимодействие столь далеко, что даже Имя в его физической и психической природе обожествлено, вернее, освящено какой-то активной силой Бога, или это только физическая и психологическая скорлупа культа, сама по себе ничего не значащая и не действительная. Я всецело на стороне первого взгляда. Все священные имена суть дары свыше, а потому даже переведенные на различные языки, произнесенные невнятно и косноязычно, психическим актом интенции на их смысл и соприкосновением с этим смыслом* оживотворяются этим смыслом реально и действенно. <примечание С.Аскольдова>: *Это не совсем по Гуссерлю. У него, по выражению Лапшина [1427] , только указующие на смысл пальцы.
1427
Лапшин Иван Иванович (1870—1950) — специалист по истории философии и теории творчества. Вероятно авор письма ссылается на его книгу "Проблема чужого "я" в новейшей философии". СПб. 1910.
Далее, если рассматривать вопрос строго метафизически, то в силу непрерывности божественных энергий и абсолютного единства с Богом всех Его актов и сил, можно даже допустить такую словесную форму, что произносящий Имя Бога касается Его Самого, что Имя от Бога не отделено, что Оно и Бог одно.
Однако эта точность, ведущая уже к соблазну смешать часть с целым, придать части то же значение, что и Целому. Если я прикоснусь к кончику одного волоса на Вашей голове, то в известном смысле правильно будет сказать, что я прикоснулся к Владимиру Францевичу Эрну, что это Владимир Францевич Эрн. Однако это правильно будет для меня, видящего связь Вашего волоса с Вами, стоящего пред Вами лицом к лицу, но если бы Вашего волоса коснулось существо, видящее перед собою только конец Вашего волоса, и ничего больше, то ему правильнее было бы выражаться точнее. Приведенный пример, быть может, несколько неуклюже пояснит Вам, почему я, признавая возможным и метафизически допустимым такие выражения, что "Имя Божие есть Бог", считаю их все-таки неудачными и для общего употребления негодными. Вообще весь этот спор, как касающийся тонких и трудных метафизических вопросов, не есть спор для общего употребления и участия. Даже для времен вселенских соборов, когда каждый мирянин-христианин (а особенно участник догматических споров) был гораздо более философ, чем современный священник, я считаю этот вопрос слишком диалектичным. Но я его считаю по существу и не нужным. Вернее, я сказал бы так: его не следовало возбуждать, но уж раз он возбудился, он становится важным практически, поскольку он породил ложные мнения. Но вовсяком случае его значение по-моему очень преувеличивается. Скажите, какая разница будет в настроении, в искренности и действенности молитв, произносимых десятками миллионов, от того восторжествует ли то или иное метафизическое истолкование этой действенности. Ведь надо же признать, что практика религиозная и церковная, и индивидуальная вполне совпадает с имясловством. Все происходит на практике так, как если бы они были признаны правыми. Так из-за чего же перья ломать, когда крепость уже давным давно занята. Мы все сидим в крепости и ведем метафизическую полемику о том, что в крепость надо войти и надо в ней сидеть. Вообще весь этот спор лишь метафизически напоминает иконоборчество. Там было практически важно ввести икону в культ, обосновать в ней множество новых пунктов богообщения. Но практика Имени Божия давно уже сакраментальна и возбуждением споров об Имени Божием может только эту достигнутую уже сакраментальность подорвать.
По всем указанным основаниям я не могу не признать, что и предисловие к книге Булатовича, и статья Бердяева в "Р <усской /> Молве" проникнуты несколько ложным пафосом. Во всяком случае отречение Бердяева от Церкви православной для меня представляется актом легкомысленным и необоснованным. Или он два года тому назад не знал, что Синод состоит из чиновников в рясах, что нашим преосвященным [1428] давно уже приличествует более титул Тайных и Действительных Тайных Советников. Почему же он тогда умел различать гнилое от здорового в церковном теле. Ведь даже и Христос не отрекался от Храма Иерусалимского из-за того только, что он был в руках фарисеев и первосвященников. Пусть он нам покажет подлинную печать Христову в другом месте, подлинное подвижничество веры и воли, и тогда приглашает к отречению. Не в штейнерианстве ли возрождается новая церковь? К сожалению обо всем этом негде высказываться, да если бы и было где, нельзя было бы по другим причинам, по крайней мере для меня. Указывать неправоту Бердяева можно было бы, лишь указывая еще худшую неправоту наших иерархов, которые вполне подобны Евангельским фарисеям и Первосвященникам. Но я давно уже пришел к тому убеждению, что публичное обличение Царей и Первосвященников есть исключительная прерогатива пророков. Не нам касаться священных мест, хотя бы на них сидели ничтожные люди. Ибо чем заменить священное место в глазах тех, перед кем обличаешь.
1428
епископам
Кроме всего прочего я должен сказать, что я до сих пор не знаю объективного изложения событий на Афоне. Конечно, обе стороны далеки от объективности. Далее, я не знаю официальных формулировок осуждения Учения об Имени. Может быть, там осуждается только действительно неудачная формула "Имя есть Бог". Я посылаю одновременно А.В.Ельчанинову статью Бердяева из "Русской Молвы" <вставка сверху>: если не читали прочтите. Я просил бы Вас дать А <лександру /> В <икторовичу /> это письмо для прочтения. Он задал мне некоторые вопросы по этому поводу. А дважды писать одно и то же не хочется. Да, вот еще что. У Вас ли один из № "Живой Жизни", который я Вам посылал в Рим. Там находится,
1429
Аскольдов С. Святые как выразители христианства // Живая жизнь. 1908, № 2.
Любящий Вас С. Алексеев.
465. Н.А.Бердяев — В.Ф.Эрну [1430] <12.09.1913. Люботин — Тифлис>
Люботин, 12 сентября
Дорогой Владимир Францевич!
Чувствую свою вину перед Вами. У меня какая-то психопатическая неспособность писать письма. Но не подумайте, что мое молчание означает забвение. Мы часто о Вас вспоминаем с любовью. Я думаю, что мы сейчас очень сильно с Вами расходимся в идеях и верованиях, но это нисколько не мешает моему личному хорошему отношению. О многом хотел бы поговорить с Вами, но в письмах это невозможно. За это лето много пережил и передумал, многое для меня оформилось. Отголоском того, что происходило во мне является моя статья "Гасители духа" [1431] , которую я Вам послал. Написал еще в "Русскую мысль" статью о книге Е.Трубецкого [1432] . Книгу свою кончу в октябре [1433] . Теперь уже замышляю новую работу. Мне кажется, что я окончательно осмыслил Штейнера и оккультизм, над чем бился много лет [1434] . Моя точка зрения совершенно освобождающая и, как всякая освобождающая точка зрения, признает и правду того, что осмысливает. Так я отношусь к Ницше или к декадентству, или к социализму. Все это явления жертвенной безблагодатности. Меня до глубины души возмущает пассивное молчание Флоренского и Новоселова в деле расправы над афонскими имяславцами. Они должны принять на себя ответственность и пойти на все, вплоть до мученичества (изгнание из Академии, лишение сана, отлучение). Лиля сердечно Вас приветствует и напишет. В начале октября мы будем в Москве опять в Савеловском.
1430
Архив Эрна, частное собрание, ф. Бердяева, л. 14. В Тифлис.
1431
Бердяев Н.А. Гасители духа. "Русская молва", 5.08.1913, № 232. Статья содержала резкую критику позиции Св. Синода, применившего грубую силу в полемике со сторонниками движения "имяславия", возникшего в русском монастыре на Афоне. "Врата адовы одолели Православную Российскую церковь",— заключил с пафосом автор. За эту статью против Н.Бердяева было возбуждено уголовное преследование.
1432
Бердяев Н.А. О земном и небесном утопизме (рецензия на книгу: Е.Трубецкой. "Миросозерцание Вл. Соловьева).// Русская мысль. 1913, сентябрь, с. 46 — 54.
1433
Речь идет о книге : Николай Бердяев. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. М. Изд. Г.А. Леман и С.И.Сахаров. 1916
1434
Об отношении Н. Бердяева к антропософии и личности Р. Штейнера в этот период свидетельствует Е. Ю. Рапп в письме к В. Ф. Эрну:
Бабаки. 6 июня <1913?]
<… /> Мою дружбу с вами я люблю как-то особенно, потому что она родилась тогда, когда я пришла к Христу, и на ней отблеск небесного света <… />
Ник давно возвратился из Гельсингфорса. Он много говорил о своих впечатлениях, но больше о внешнем, очень вскользь о внутреннем. Мне кажется, что он не может сказать о Штейнере последнего. И очень прав, по-моему. Страшно произнести окончательный приговор над человеком. Теперь я читаю книги Штейнера и минутами меня соблазняет его путь, давно меня давит внешний мир, давно хочется поднять его тяжелую завесу, но за Штейнером я не пойду никогда. В Гельсингфорсе Ник вел непрерывные, кровавые битвы с А. Белым, Бородаевским, Петровским. Всему и всем противился, но в душе Ники я чувствую раздумье. А. Белый всецело поглащен Штейнером. Его записи лекций гениальнее Штейнера, будет русским Штейнером, вероятно… Лицо Штейнера произвело на Ника совсем иное впечатление, чем его портрет. Не демоническое, не острое, а такое добродушное, пасторское, ласковое и приветливое очень. Читает лекции своеобразно и очень музыкально. Ник не говрил с ним отдельно. Прослушал цикл лекций, новых идей не нашел, все то же, что у мистиков, но говорит по-своему. <… />
Архив Эрна, публикуется по рукописной копии из собрания Н. В. Котрелева.
Позже были опубликованы:Бердяев Н.Теософия и антропософия //Русская мысль, № 11. 1916.Бердяев Н.Учение о перевоплощении и проблема человека. // Переселение душ. Париж. 1935, с. 63—82.
Рады будем получить от Вас известие. Какие у Вас планы, что делаете и как себя чувствуете? Привет Е.Д.
Ваш Ник. Бердяев
466. Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1435] <13.09.1913. Бегичево — Москва>
<… /> Мы расстались с тобою на разговоре об имяславцах… И вот с тех пор я принялся вплотную читать "На горах Кавказа": в первый раз, т <ак /> к <ак /> до сих пор читал лишь отрывки. И эта книга — прожгла мне душу. Ничего более чистого, прекрасного и святого из человеческих произведений я никогда не читал. Это — человек, который видит Бога. И отчего же, душа моя, я испытывал такую жгучую боль, когда читал эту книгу?
1435
ОР РГБ, ф.171.8.1б, лл. 18—19об.
Вот ты, Рачинский и Булгаков, требуете от меня, чтобы я высоко над людьми поднял этот свет, который я вижу и чувствую! А я, — и вижу, и не могу в одно и то же время. У меня открывается рана Амфорты [1436] , вот и боль моя, и мука. Во всем мире всегда подвижники говорили одно и то же: только чистые сердцем Бога узрят, а если увидит тот, кто имеет в душе пятно, тот испытает муку, потому что не может соединиться с этим светом. Только душа, совершенно чистая и целомудренная, может вместить в себя Бога.
1436
Амфорта (Амфортас, Анфортас) — в сказании Вольфрама фон Эшенбаха король-рыбак, дядя Парсифаля, недостойный хранитель Грааля, страдает от незаживающей раны, символизируя собой болезненное безволие и бессилие как результат нравственной нечистоты. На этот сюжет написана опера Р. Вагнера «Персифаль». Трубецкой и Морозова, как и большинство представителей русской культурной элиты, находились под глубоким воздействием музыкальных и философских произведений Р. Вагнера. Они неоднократно присутствовали на Вагнеровских фестивалях в Байрейте. (Следует отметить, что кн. Е.Трубецкой был еще и композитором-любителем.) Этим объясняется столь частое употребление имен персонажей оперного цикла Р.Вагнера (Парсифаль, Лоэнгрин, Брунгильда) в переписке Трубецкого—Морозовой; см. пп. № 485, 491, 515. Благодарю за кнсультацию проф. О. А. Седакову.