Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Это опасно.
— Я слышал, что ты можешь убивать им людей.
Роксанна взъерошила ему волосы.
— Арик, нельзя верить всему, что говорят о навигаторах. Но люди могут пострадать, если посмотрят в этот глаз, и поэтому я всегда ношу повязку. Я не хочу никому навредить.
— А-а, — разочарованно протянул Арик, но не удержался от следующего вопроса: — А ты можешь увидеть будущее? Можешь заглянуть туда своим спрятанным глазом?
— Боюсь, что нет, — ответила Роксанна. — Мы просто помогаем вести корабли, вот и все.
Арик кивнул, как будто ему стали понятны все трудности и нюансы людей из самой востребованной, но и самой избегаемой
Роксанне вдруг пришла в голову неожиданная мысль.
— А Палладию известно, что меня все знают? — спросила она.
— Нет, он уверен, что один такой, — сказал Арик. — Мне кажется, что смерть сыновей сдвинула у него в голове шарики. Он никому не доверяет.
— Наверно, ты прав, — прошептала Роксанна. — Ты умница, Арик, ты это знаешь?
— Мама тоже всегда так говорит, — с горделивой улыбкой ответил мальчик.
Роксанна привлекла ребенка к себе и поцеловала в лоб.
— Ты даже не понимаешь, какой драгоценный подарок преподнес мне сегодня, — сказала она.
Он немного смутился, но затем серьезно кивнул.
— Вот, возьми кое-что взамен, — сказала Роксанна, вкладывая вещицу в детскую ладонь.
Чтобы никто из окружающих не видел ее подарка, она быстро сжала его кулачок.
— Что это? — спросил Арик.
— Это волшебное кольцо, — улыбаясь, ответила Роксанна.
За стенами крепости Арзашкун вздымались и опускались бесконечные дюны белых песков Руб-Эль-Хали. Кай беззаботно бродил по безлюдным переходам и пустынным залам, радуясь возможности не смотреть под ноги. Над молчаливой пустыней гулял теплый сирокко, приносящий приятные запахи жареного мяса, терпкого вина и экзотических пряностей.
Он проводил пальцами по позолоченным завиткам каменной резьбы и впитывал царящее вокруг мирное спокойствие. В пустыне ничто не двигалось, не было ни притаившихся хищников, ни воспоминаний, грозящих вырваться на поверхность, потому что Кай просто спал. Дар метапознания позволял ему сознавать, что он видит сон, и, в отличие от большинства спящих, он мог формировать его по своему желанию.
Арзашкун для него был не только убежищем от опасностей имматериума. Крепость стала местом, где он мог обрести спокойствие и в некотором роде утешение и уединение. Если только он не приглашал кого-нибудь разделить видение, сюда никто не мог прийти, и Кай без помех наслаждался тишиной сводчатых залов под богато украшенными куполами.
Легкими шагами он спустился во внутренний дворик, и мрачное настроение, бывшее его постоянным спутником со дня катастрофы «Арго», немного прояснилось. Страх все еще был здесь, прячась на грани восприятия, но Кай отказывался его признавать. Воспоминания будили чувства, а это заставляло его вновь пережить страшное событие. Десять тысяч предсмертных криков пошатнули его рассудок, и Кай не был уверен, что сможет полностью восстановиться.
Тем не менее в тех редких случаях, когда ему удавалось ускользнуть в Арзашкун, наедине с самим собой он успокаивался, и его разум работал в полную силу, не пасуя перед ужасными воспоминаниями и укоренившимся в душе ужасом. Кай распахнул дверь главного зала и вдохнул запах ароматических воскурений и свежей зелени. В центре комнаты поблескивал круглый бассейн, выложенный алыми и золотыми ромбами, и в солнечных лучах, проникавших сквозь витражное стекло купола, мерцал серебром
Ветерок тихонько шевелил ветви пальм, разнося по крепости аромат кальяна и лимонника. Все запахи рождали образ далекого царства из давно прошедших эпох, и для Кая в его царстве воображения и видений связь с прошлым являлась надежным якорем. При желании его мысль могла создать что угодно, но и этого ему было вполне достаточно. Покой и уединение, и освобождение от тысяч взывавших к нему голосов.
Кай прошел между колоннами из мрамора и нефрита, на которых покоился свод, и направился к широкой лестнице, ведущей на крытую галерею. Изящные ниши украшали алые, изумрудные и золотистые боевые знамена — трофеи забытых всеми сражений. Странно, что такие ужасные и значительные для тысяч людей события так легко предаются забвению. Люди, сражавшиеся в тех боях, стали песчинками в Руб-Эль-Хали, но когда-то их жизни имели огромное значение. И не важно, что жернова истории смололи их в пыль, когда-то они были облечены властью и славой.
И даже если память об их влиянии осталась только во сне, это ничуть не умаляло значительность этих личностей. Кай помнил их, хотя память эту позаимствовал из книги примарха. Со временем и он сам будет позабыт, и эта мысль вызвала у Кая улыбку. Такое забвение стало бы для него благословением. А вот всеобщее почитание, ответственность за жизнь множества людей он считал непереносимой ношей.
Кай не раз удивлялся, как справляются с этой тяжестью такие люди, как лорд Малькадор, лорд Дорн или хормейстер.
У подножия широкого лестничного пролета он остановился и прикрыл глаза, вслушиваясь в журчание фонтанных струй. Дыхание ветра коснулось его лица. Кай вдохнул запахи земли, давно исчезнувшей во тьме веков, и его слепозрение дрогнуло. Запах в видениях был едва ли не самым сильным ощущением, и ароматы щедро приправленного специями кебаба перенесли его на базар под открытым небом, заполненный потной толпой горланящих зазывал, азартно торгующихся покупателей и сосредоточенных карманников.
Кай вдыхал дым очагов, сизоватые клубы гашиша и терпкий аромат папаскары [196] , разливаемой из больших глиняных кувшинов в оловянные кружки. Ощущение оказалось настолько мощным, что от нахлынувшей мучительной грусти Каю, чтобы не упасть на колени, пришлось ухватиться за край резной балюстрады.
196
Papazkarasi— красное виноградное вино, производимое в Турции.
В уголках его глаз выступили слезы, и Кай никак не мог понять, почему ему так знакомы эти запахи и звуки. Это не просто фантазии, всплывшие из глубин воображения, это воспоминания, хранящиеся в каком-то другом разуме. Эти ощущения почерпнуты из такой глубокой древности, что Каю оставалось только изумляться объему хранимой истории.
Он вздрогнул и открыл глаза. Его концентрация на цельности мира на мгновение нарушилась, и окружающий пейзаж дрогнул. Дыхание стало коротким и частым, хотя Кай сознавал, что его тело все это время оставалось в кровати. Но определенные законы в царстве снов действовали точно так же, как и в реальном мире, даже если этот термин не имел особого смысла для человека, который мог жить в мире, недоступном воображению большинства смертных.