Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Торп Гэв

— Это еще предстоит выяснить.

Доска для регицида лежала без дела. Сейчас не время для игр, и они все это знали.

Немо Зи-Менг быстро ходил взад и вперед по своей комнате, и его лицо, и без того изборожденное глубокими морщинами, сердито хмурилось. Он не спал с тех пор, как из Проводника поступило сообщение о катастрофе на Исстваане-V, и напряжение уже начинало сказываться.

— Немо, сядь, ты меня утомляешь, — попросила Сарашина.

— И надень на себя хоть что-нибудь, — добавил Эвандер Григора.

—

Не могу, — ответил Зи-Менг. — В движении мне лучше думается, а поток энергии лучше проходит через обнаженную кожу.

— Ты сам знаешь, что все это чепуха, — заметила Сарашина.

Зи-Менг резко вздернул подбородок и отмел ее замечание взмахом руки.

— Тебе, как никому другому, должно быть известно: помогает то, во что веришь.

Сарашина прилегла на резную кушетку, надеясь, что рельефная поверхность поможет избавиться от болезненных узлов в мышцах шеи и плеч. Бесполезно. Непрекращающиеся много дней сеансы связи с астропатами по всему Империуму всех их довели до полного изнеможения. Хоры работали на пределе своих возможностей, и сотни астропатов уже сгорели, как темной ночью сгорает над полем боя осветительная ракета.

Больше дюжины астропатов подверглись катастрофическому вторжению, после чего потребовалось вмешательство Черных Часовых Головко. К счастью, инциденты прошли без осложнений, и кельи несчастных уже были очищены огнем и запечатаны пси-замками.

— И никто из оракулов не увидел никаких признаков несчастья? — воскликнул Зи-Менг. — Мы можем быть в этом уверены?

— В Проводнике ничего не было, кроме видения Афины Дийос, — ответил Григора, наскоро просмотрев распечатки выписок из своего инфопланшета. — Не было даже остаточных и неверно истолкованных данных.

— Эвандер, ты уверен в этом? — настойчиво спросил Зи-Менг. — Во Дворце хотят видеть головы на кольях, и в очереди к палачу мы первые.

— Я уверен, хормейстер, — сказал Григора, явно оскорбленный предположением, что его люди могли что-то пропустить. — Если бы что-то было, криптэстезианцы обязательно бы это увидели.

Зи-Менг кивнул и возобновил хождение по комнате.

— Проклятье, почему Афина не направила отчет о видении сразу в Проводник? Почему она потратила время на разговор с тобой, Аник?

— Немо, на этот раз я не стану обращать внимания на оскорбление, но больше никогда не обращайся ко мне в таком тоне.

— Прости, но ты понимаешь, что я имел в виду.

Сарашина поправила свое одеяние.

— Ты прекрасно понимаешь, что это ничего бы не изменило. К тому времени, когда Афина расшифровала свое видение, было уже поздно. Мятежники нанесли удар. Мы не могли предупредить ни Ферруса Мануса, ни остальных.

— Я знаю, но это раздражает, — сказал Зи-Менг, останавливаясь, чтобы затянуться трубкой кальяна. Воздух наполнился ароматным дымом. — Лорд Дорн готов снести Обсидиановую Арку и вытащить меня отсюда за шиворот. Он хочет знать, почему мы этого не предвидели. И что я должен ему сказать?

— Скажи ему, что течения в имматериуме все время меняются и что предсказывать будущее

с их помощью все равно что пускать стрелу в ветреный день и гадать, в какую песчинку она попадет.

— Все это я ему уже говорил, — отмахнулся Зи-Менг. — И не произвел никакого впечатления. Он уверен, что мы допустили промах, и я склонен с ним согласиться.

— А ты не говорил ему, что мы не провидцы? — спросил Григора. — И если бы умели предсказывать будущее, нас бы заперли в подземелье вместе с Воинством Крестоносцев и остальными предателями, которых изловили кустодии?

— Конечно. Но лорд Дорн прямолинеен и требует ответов, — сказал Зи-Менг. — Все мы знаем, что можно увидеть предполагаемое будущее, эхо грядущих событий, но ни один астропат в этом городе не обнаружил ни одного намека, и это меня настораживает. Ни один оракул не уловил хотя бы тени указаний, ни один, Аник!

— Кроме Афины Дийос, — заметил Григора.

— Кроме Афины Дийос, — повторил Зи-Менг. — Как такое возможно?

— Не знаю, — сказала Сарашина.

— Выясни, — приказал Зи-Менг.

— Возможно, это Схема, — предположил Григора.

— Опять ты со своими схемами! — закричал Зи-Менг. Он взметнул руки вверх и хлопнул себя по макушке. — Нет здесь никакой схемы! Ты все выдумываешь, Эвандер. Я видел все то же, что и ты, и не нашел никакой системы.

— При всем моем уважении, хормейстер, ты не живешь в мире остатков видений, как это делаю я, и ты не можешь видеть того, что я вижу. Я не одно столетие изучал Схему, и в течение многих лет она превращается в нечто ужасное. Всё говорит об огромном красном глазе, смотрящем на Терру, о колоссальной разрушительной силе, которая бесповоротно изменит ход истории.

Зи-Менг остановился.

— И ты еще говоришь о Схеме? Чтобы объяснить это значение, мне не потребуется заглядывать в онейрокритику Юна. Любой новичок скажет тебе, что красный глаз означает Хоруса Луперкаля. Если это все, что ты обнаружил, ты напрасно тратил свое время, Эвандер.

— Глаз не означает Хоруса, — возразил Григора.

— Кого же он означает? — спросила Сарашина.

— Я уверен, что это Магнус Красный, — ответил криптэстезианец. — Я думаю, что к Терре приближается Алый Король.

— Не смеши нас, Эвандер, — прошипел Зи-Менг. — Магнус все еще остается на Просперо, залечивает раны, нанесенные его гордости на Никейском соборе.

— Ты в этом уверен? — спросил Григора.

Глава 7

КОГНОСЦИНТЫ

ПЕЩЕРА

ВРАТА РАЗБИТЫ

Даже в лишенной солнечного света и тихой Башне Шепотов убежище криптэстезианцев казалось невероятно мрачным и даже зловещим. Кай и Афина торопливо пробирались по туннелям, пробитым мелта-резаками, но время от времени останавливались, чтобы нащупать на стенах высеченные метки. Астропаты быстро привыкали ориентироваться в переходах своей башни, но глубокие подземные уровни, где занимались своим ремеслом криптэстезианцы, никто не старался посещать без веской причины.