Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Торп Гэв

— Палладий, пожалуйста, не надо! — закричала Роксанна, взглянув на происходящее. — Вернись!

Смотритель храма обернулся на ее голос, но не сделал ни малейшей попытки уклониться от зловещих объятий.

— Все в порядке, Роксанна, — произнес он прежде, чем крылья сомкнулись. — Я теперь буду вместе с ними…

Палладий Новандио, как и солдаты до него, умер мгновенно, и его душа освободилась, чтобы присоединиться к родным.

— Нет! — вскричала Роксанна.

Ангел поднял голову, и его безглазый взор обратился на группу людей, притаившихся у подножия статуи, в которой

он был так долго заключен. В его скорбном крике, эхом отражавшемся от стен, слышались голоса всех душ, преданных забвению за долгие века. Кай услышал в нем свою погибель.

Роксанна схватила его за руки и заставила посмотреть на себя.

— Кай, этому необходимо положить конец, — сказала она. — И как можно скорее!

Он покачал головой.

— Я не могу его остановить, я не знаю, как это сделать.

— Знаешь, — убежденно заявила она. — В этом я совершенно уверена. Только ты в силах прекратить этот хаос.

— Как? — воскликнул Кай, чувствуя неотвратимое приближение ангела.

— Следуй за мной, — сказала Роксанна, прикрывая глаза.

От рук Роксанны в его тело распространилось живительное тепло. Его дыхание стало глубже, и Кай ощутил прикосновение незнакомого потока ее психической энергии. Навигаторы сильно отличались от астропатов, и за пределами Навис Нобилите мало кто мог представить себе истинный масштаб их дара. Кай сделал глубокий вдох. Ему казалось, что Роксанна затягивает всю его сущность. Рассудок возмутился против посягательства на личность, но голос Роксанны его успокоил. Ощущение мало чем отличалось от начальной стадии вхождения в передающий транс, и, несмотря на нависшую над ними смертельную опасность, Кай подчинился странной силе девушки. Если ему суждено умереть, то уж лучше так, в ее дружеских объятиях.

— Куда мы отправляемся? — спросил он.

— На «Арго», — ответила Роксанна.

Кай открыл глаза. Вокруг него простирался знакомый пейзаж Руб-Эль-Хали, и бесконечные пески вздымались округлыми барханами. Он стоял на берегу лазурного озера, поверхность которого рябила от подводного течения, а над горизонтом полукругом расплавленной бронзы повисло солнце.

Неподалеку позолоченная закатными лучами сверкала крепость Арзашкун, и стены дрожали в волнах раскаленного воздуха пустыни. Кай сознавал, что надо добраться до безопасного убежища в крепости, но почему-то не испытывал желания двигаться в том направлении. Вместо этого он обратил взгляд на берег озера.

На низком столике была раскрыта доска для игры в регицид, но фигурки стояли как попало, поскольку никак не могли попасть на эти клетки. Кай вспомнил, как играл здесь с кем-то, у кого из-под капюшона сверкали золотые глаза, но никаких других подробностей найти в своей памяти не смог.

Рядом с ним, держа за руку, стояла Роксанна, а солнце медленно опускалось за горизонт.

— Солнце садится, — сказал Кай. — Раньше никогда такого не было.

— Теперь это не только твое видение. Оно и мое тоже.

— Я знаю. Но мне все равно.

— Здесь красиво, — сказала Роксанна. — Понятно, почему ты сюда уходишь.

— Здесь безопасно, — пояснил Кай. — По крайней мере, раньше было безопасно.

— До «Арго»?

Он

кивнул, уже ощущая скрытое приближение темного ужаса под слоями песка. Казалось, что он не был здесь целую вечность, хотя сознавал, что прошел всего один день. В трансе время не имело значения, и в процессе одного сеанса можно было прожить целую жизнь.

— «Арго» ведь где-то здесь, верно?

— Да, — ответил Кай, ощущая приближение тени под песком.

Он уже предчувствовал, как острые когти вины и сожалений пробиваются на поверхность, но все еще не ощущал необходимости бежать под защиту крепости.

Роксанна сказала, что с этим необходимо покончить, а как можно с чем-то покончить, если все время убегать?

На этот раз он лицом к лицу встретится с тем, что всплывет из глубины его подсознания.

И ужас «Арго», словно привлеченный решимостью Кая, рванулся из-под песка расплывчатым сгустком кошмара и предсмертными криками. Кай противился его натиску, но страх нахлынул на него удушающей волной, несмотря на присутствие Роксанны.

— Я не могу этого сделать, — произнес он.

— Можешь, — ответила Роксанна и взяла его за руку. Кай пожалел, что не испытывает и сотой доли ее уверенности. — Я ведь рядом с тобой, и не забывай, это и мое видение тоже.

— Я помню, — ответил Кай, а черный поток уже потащил их за собой, словно зыбучие пески.

— В таком случае позволь показать тебе то, что видела я, — сказала Роксанна.

Глава 24

«АРГО»

МЕРТВЫЕ СПОСОБНЫ ПРОСТИТЬ

КОНЕЦ ИГРЫ

Черный песок поглотил Кая, и паника захлестнула его приливной волной. От ужаса он открыл рот, но вместо маслянисто-жидкой субстанции, которой можно было ожидать, его легкие наполнились невероятно холодным воздухом. А вместо непроглядного мрака вокруг кружил вихрь всех возможных цветов. Вокруг Кая поднялась неистовая буря из призрачных видений и голосов, рожденных вне реального мира, и Кай ощутил сильнейшее головокружение.

Несмотря на ужас, он не мог не видеть во всем этом своеобразной красоты, очарования эфира, которое вызывало не только страх, но и восхищение. Чарующие картины простирались повсюду, насколько хватало взгляда, и уже через мгновение Кай осознал, что наблюдает за грандиозным явлением не только своими глазами.

Сразу вслед за этим открытием он ощутил под собой колоссальную тушу космического корабля. Огромный корпус простирался позади него подобно сектору голубого города, который отсекли от поверхности планеты и отправили в странствие к далеким звездам. Этот корабль был ему знаком, хотя Кай никогда еще не видел его с этой точки.

Этим ожившим чудом технологии был «Арго».

Корабль дрожал, словно только что вылупившийся птенец, и Кай не мог понять, какие же силы способны сотрясать это грандиозное сооружение. Хлесткое щупальце, переливающееся немыслимыми цветами, оторвалось от рождающейся черной звезды и устремилось к кораблю. Вспышка пронзительного света ударила в едва различимый, мерцающий защитный энергетический барьер судна и рассеялась, сопровождаемая ревом, в котором слышалось яростное негодование.