Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Что бы ни задумал Воитель, Маггард перевернет небо и землю, лишь бы выполнить его волю.
А теперь ему приказали сделать нечто удивительное.
Он должен убить святую.
Зиндерманн средним пальцем выбивал на своем подбородке барабанную дробь и одновременно пытался сделать вид, что он имеет полное право находиться в этой части корабля. Рабочие палубы в оранжевых комбинезонах и офицеры-артиллеристы в желтых мундирах беспрестанно сновали мимо, пока итератор нетерпеливо ждал своих помощников. Выданный
— Ну же, ну, — шептал Зиндерманн. — Где же ты?
Связавшись с Кассаром, он сильно рисковал, но ему больше не к кому было обратиться. Мерсади не верила в Божественное Откровение, и, говоря по правде, Кирилл и сам не был уверен в правоте учения, но знал: тот, кто послал ему странное видение об опасности, нависшей над Эуфратией Киилер, надеется на него и ждет активных действий. О том, чтобы обратиться за помощью к Гарвелю Локену, не могло быть и речи, поскольку появление капитана не могло остаться незамеченным.
— Итератор, — прошипел кто-то над его ухом, и Зиндерманн едва не вскрикнул от неожиданности.
Худощавое лицо Титуса Кассара излучало решимость. Рядом с ним стоял еще один человек, одетый в такую же, как и у Кассара, форменную куртку модератора титана.
— Титус, — с облегчением вздохнул Зиндерманн. — Я не был уверен, что тебе удастся выбраться.
— У нас не слишком много времени, не хотелось бы, чтобы принцепс Турнет заметил наше отсутствие, но в вашем послании говорилось, что святой грозит опасность.
— Так и есть, — подтвердил Зиндерманн. — Смертельная опасность.
— Откуда вам это известно? — спросил второй офицер.
Кассар раздраженно поморщился.
— Извините, Кирилл, это Иона Арукен, мой друг, тоже модератор «Диес ире». Он один из нас.
— Я просто знаю, — сказал Зиндерманн. — Я видел… не знаю… Было видение. Она лежала на кровати, и кто-то хотел причинить ей зло.
— Видение! — выдохнул Кассар. — Вы поистине один из избранников Императора.
— Нет, нет, — прошептал Зиндерманн. — Ничего подобного. А теперь идемте, у нас мало времени, надо торопиться.
— Куда мы идем? — спросил Иона Арукен.
— На медицинскую палубу, — ответил Зиндерманн и показал пропуск. — Мы должны попасть на медицинскую палубу.
На поверхности шара, повисшего над головой Хоруса, появились очертания материков и океанов, а затем проступили контуры геофизических подробностей: равнины, леса, моря, горные цепи и города.
Хорус поднял руки к шару, словно поддерживая его, как атлант из мифов древней Земли.
— Это Истваан III, — повторил он, — мир, приведенный к Согласию тринадцать лет назад усилиями Двадцать седьмой экспедиции под командованием нашего брата Коракса.
— Он что, не довел дело до конца? — фыркнул Ангрон.
Хорус
— Да, некоторое сопротивление имело место, но последние остатки агрессивных группировок были уничтожены Гвардией Ворона в долине Редарт.
Место сражения, расположенное в горах одного из северных континентов Истваана, вспыхнуло на глобусе красным огоньком.
— В те времена орден летописцев еще не был навязан экспедициям Советом Терры, но на планете был оставлен значительный контингент гражданских лиц, чтобы облегчить распространение Имперских Истин.
— Значит ли это, что Истины не были приняты? — спросил Эйдолон.
— Мортарион? — Хорус повернулся к брату и жестом предложил ему взять слово.
— Четыре месяца назад Гвардия Смерти получила с Истваана сигнал бедствия, — сказал Мортарион. — Сигнал был слабым и старым. Мы смогли получить его только потому, что один из кораблей, следовавших с флотилией на Арктуран, вышел из варпа для небольшого ремонта. Судя по давности сигнала и учитывая время, которое потребовалось для передачи, можно предположить, что послание было отправлено около двух лет назад.
— Что в нем говорилось? — спросил Ангрон.
В ответ голографическое изображение глобуса развернулось в большой плоский экран, похожий на экран пикт-проектора, висящий в воздухе. Сначала он был непроглядно черным, но вот на экране появилось пятно, и Локен увидел лицо — лицо женщины, освещенное желтым огоньком свечи — единственным источником света. Несмотря на плохое качество сигнала, несложно было понять, что женщина испугана: глаза широко раскрыты, дыхание частое и прерывистое. На лбу поблескивает испарина.
— У нее на воротнике эмблема Двадцать седьмой экспедиции, — заметил Торгаддон.
Женщина настроила прибор, при помощи которого вела запись, и в зал Совета Луперкаля хлынули звуки: треск пламени, отдаленные крики и оружейная стрельба.
— Это революция, — заговорила женщина искаженным помехами голосом. — Открытое восстание. Эти люди, они… отвергли… отвергли все. Мы пытались объединить их, мы считали, что Девы Битвы — это… какое-то примитивное суеверие, но мы ошиблись, это реальность. Праал лишился разума, и теперь он с Певцами Войны.
Внезапно женщина оглянулась на что-то за пределами экрана.
— Нет! — отчаянно закричала она и открыла огонь из оружия, которого до этого не было видно. Яркие вспышки выстрелов осветили помещение, и что-то непонятное ударилось в стену после того, как она опустошила магазин. — Они подбираются все ближе. Они знают, что мы здесь… Я думаю, что уже осталась одна…
Женщина снова повернулась к экрану:
— Здесь творится какое-то безумие, полное безумие! Я прошу помощи, хотя и не надеюсь пережить этот ужас. Пришлите кого-нибудь, любого, лишь бы остановить…