Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Торп Гэв

— Это не повреждение, — резко оборвал его Турнет.

Кассар удивленно отвел взгляд от нестройных колонок данных на информационной панели.

— Посредник Кассар! — гаркнул Турнет. — Какая температура в оружейных отсеках?

— Вполне допустимая, — ответил Кассар. — Я собирался обстрелять еще одну огневую точку.

— Закрыть каналы охлаждения и загерметизировать систему снабжения боеприпасами. Быстро!

— Принцепс! — воскликнул Кассар. — Мы останемся безоружными!

— Я —

это — знаю, — раздельно произнес Турнет, словно отвечая идиоту. — Вы слышали приказ. Нам необходимо загерметизироваться.

— Загерметизироваться, сэр? — переспросил Арукен, ошеломленный не меньше Кассара.

— Да. Титан должен быть запечатан с головы до ног, — подтвердил Турнет и включил вокс-канал общей связи. — Всему экипажу, говорит принцепс Турнет. Принять меры по подготовке к биологической атаке. Задраить все люки. Отключить вентиляцию реактора и перейти…

— Принцепс, — настойчиво повторил Арукен. — Нам угрожает биологическое оружие? Или атомное?

— У истваанцев оказалось оружие, о котором мы не знали, — ответил Турнет, но Кассар понял, что принцепс лжет. — Они готовы его применить. Нам необходимо укрыться, иначе погибнем.

Кассар снова воспользовался глазами титана и посмотрел в сторону траншей. Воины Гвардии Смерти продолжали наступление через окопы и руины бункера.

— Но, принцепс, как же Астартес?

— Посредник Кассар, ты слышал мои приказы! — крикнул Турнет. — Вот и выполняй их. Закрывай каждый люк, каждый вентканал, добейся полной герметизации, иначе мы все умрем.

Кассар мысленно приказал «Диес ире» задраить все каналы и заглушки, но его внутреннее сопротивление несколько затянуло эту процедуру.

Внизу воины Гвардии Смерти продолжали теснить обороняющихся Хорала, явно не зная, что истваанцы готовятся сбросить на них трон знает что. Или не знает.

Битва продолжалась, но «Диес ире» замолчал.

Главный аудиенц-зал «Духа мщения» представлял собой колоссальное помещение с колоннами, мраморными стенами и золотыми пилястрами. Такого великолепия Зиндерманну раньше не приходилось видеть, хотя он прожил долгую жизнь, и выражение лиц у тысяч собравшихся здесь людей было как у детей, которым показали новое, неслыханное чудо. Выхватывая взглядом в толпе знакомые лица, Зиндерманн понимал, что все летописцы флотилии приняли приглашение Воителя.

У дальней стены зала на возвышении стояли Воитель и Малогарст. Они были слишком далеко, чтобы различить в гуще народа Зиндерманна, Мерсади и Эуфратию.

По крайней мере, Зиндерманн очень на это надеялся. Но кто знает, насколько острое зрение у Астартес и тем более у примарха?

И Воитель, и Малогарст были одеты в костюмы кремового цвета, отделанные серебром и золотом, а перед возвышением выстроился

отряд Астартес. На стенах зала мерцало несколько больших пикт-экранов.

— Все это похоже на выступление итераторов в приведенном к Согласию мире, — заметила Мерсади, вслух произнеся то, о чем сам Зиндерманн только что подумал.

Сходство было настолько сильным, что он начал прикидывать, какое послание им предстоит услышать и какими аргументами оно будет усилено. Итератор даже оглядел зал в поисках подставных слушателей, которые должны в определенные моменты хлопать и издавать одобрительные крики, чтобы создать в толпе соответствующее настроение. На каждом из экранов отображался сектор системы Истваана III на фоне черного космоса с блестящими точками кораблей флотилии Воителя.

— Эуфратия, — заговорила Мерсади, пока они пробирались сквозь толпу летописцев. — Помнишь, я говорила, что это плохая идея?

— Да? — откликнулась Эуфратия, сияя широкой невинной улыбкой.

— Так вот, теперь я считаю, что это действительноплохая идея. Ты только посмотри, сколько здесь Астартес!

Зиндерманн, проследив за взглядом Мерсади, покрылся испариной при виде множества воинов, окружавших зал по периметру. Если хоть один из них узнает кого-нибудь из их троицы в лицо, все будет кончено.

— Мы должны это увидеть, — сказала Эуфратия, потянув итератора за рукав. — Выдолжны это увидеть.

Зиндерманн ощутил жар от ее прикосновения и увидел вспыхнувший в глазах свет, словно просверк первой молнии перед бурей. Он вдруг с изумлением понял, что стал немного побаиваться Эуфратии. Летописцы нетерпеливо кружили по залу, переходили с места на место, и Зиндерманн старался не поворачиваться лицом к Астартес, а смотреть в центр зала.

Наконец, экраны ожили, и при виде залитых кровью улиц Хорала Эуфратия стиснула руку Мерсади, а над толпой пронесся испуганный вздох. Отчетливые и подробные изображения, передаваемые с кораблей, зависших в небе над городом, заполнили экраны, и при виде последствий жесточайшей резни Зиндерманн ощутил, как в его груди разгорается гнев.

Перед его внутренним взором тут же встали картины увиденного в Шепчущих Вершинах, и Зиндерманн напомнил себе, что Астартес специально для этого и созданы, но старый итератор даже не надеялся, что когда-либо привыкнет к столь отталкивающим подробностям войны. Улицы Хорала были буквально завалены трупами, и даже стены зданий были красными, словно небеса разразились кровавым ливнем.

— Вы говорили, что хотите видеть войну, летописцы? — раздался голос Воителя, легко донесшийся до самых дальних уголков зала. — Что ж, вот вам война.