Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Торп Гэв

Захариэль не стал дожидаться реакции монстра и открыл огонь. Пистолет неудержимо дергался в его руке, но пули выбивали из груди чудовища фонтаны крови. Зверь закричал и кинулся в его сторону, вытянув вперед шею, точно это было зубастое копье.

Захариэль прыгнул в сторону, и страшная пасть пролетела мимо всего в ладони от его бока, но затем голова зверя с немыслимой быстротой дернулась в сторону и нанесла скользящий удар, пришедшийся чуть пониже бедра.

Он взлетел в воздух и ударился о дерево, да так сильно, что воздух

вышибло из легких, а оружие выпало из рук и отлетело в сторону.

Вокруг Захариэля раздались крики ужаса, а он лишь тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Испуганные вопли его товарищей не прекращались, и Захариэль сплюнул кровь и оперся о пахнущую гнилью землю, чтобы приподнять голову.

В глазах все еще расплывалось, но Захариэль смог разобрать, что Элиат все-таки выбрался из-под своей лошади, а Немиэль оправился от падения и перебрался за другой ствол, Аттиас наконец очнулся от шока и пытается заставить свою лошадь уйти под деревья, а великий зверь, прихрамывая, направляется в его сторону, явно рассчитывая закусить сразу конем и всадником.

Захариэль ухватился за ближайшее дерево и поднялся с земли, едва не вскрикнув от боли в вывихнутой при падении ноге. Он осмотрелся в поисках потерянного оружия, заметил блеск солнечного света на лезвии меча и поднял его. Искать пистолет было уже некогда.

Он морщился от боли, но упрямо ковылял к центру поляны; великий зверь уже бросился в атаку и одним ударом перекусил лошадь Аттиаса пополам. Сам мальчик в последний момент успел выпрыгнуть из седла, упал на ствол поваленного дерева, перекатился через него и замер на земле бесформенной грудой.

При движении доспехи Захариэля начали посвистывать из-за пробоин, нарушивших структуру, а защитный механизм стал скрипеть и лязгать. Вес брони внезапно показался Захариэлю непомерно большим, а погнувшиеся пластины задевали за бедро и усиливали боль.

— Рассредоточиться! — крикнул он товарищам. — Уходите под деревья и разойдитесь! Не высовываться!

Снова послышалась стрельба, и Захариэль увидел, как Паллиан, выбежав к краю поляны, оттащил Аттиаса глубже в лес. Зверь мгновенно бросил павшую лошадь, страшная пасть щелкнула, зубы вцепились мальчику в плечо и рванули вверх.

Паллиан оторвался от земли и пронзительно закричал, но тотчас затих, когда зверь откусил ему руку и б о льшую часть плеча. Из страшной раны хлынула кровь. Несчастный упал, а зверь чудовищным волнообразным движением шеи отправил его руку в пищевод.

Боль победила шок, и вопли Паллиана снова огласили поляну. Монстр повернул голову в его сторону, пару раз двинул ужасными когтистыми крыльями — и крики прекратились.

При виде кошмарного зрелища Захариэль тоже не удержался от крика, его глаза наполнились слезами боли и ярости, но он опять ступил на поляну, подняв меч, нетвердыми шагами пошел навстречу чудовищу, зная, что зверь обязательно его убьет.

Мысль

билась в голове с холодной определенностью, но он не мог смотреть, как страдают и гибнут его товарищи, и не попытаться их спасти.

— Отвяжись от них, ублюдок! — зарычал он. — Это мои друзья, и они не для таких, как ты!

Зверь поднял голову, и, хотя в его глазах не было ничего, кроме холодной тьмы, Захариэль ощутил его чудовищную жажду убийства. Не для того, чтобы насытиться и выжить. Это животное намеренно причиняло боль и получало какое-то примитивное удовольствие от самого процесса умерщвления.

Он продолжал ковылять вперед, и зверь, увидев нацеленный в собственное сердце меч, бросил тело Паллиана и издал ужасный рев. По крыльям монстра пробежала легкая дрожь, и Захариэль понял, что должно произойти. Едва правое крыло зверя рванулось в его сторону, он резко взмахнул мечом. Качнувшись вбок, он описал клинком широкую дугу, и лезвие вонзилось в крыло в том месте, где начинались когти. Брызнула молочно-белая кровь, когти оторвались, но в этот момент нога Захариэля окончательно отказала, и он упал на одно колено.

Зверь взвыл от боли и отдернул поврежденное крыло, а потом открыл пасть, намереваясь покончить со своим обидчиком. Огромная тень надвинулась на Захариэля, но он видел перед собой только тысячи торчащих зубов.

Захариэль уже ощущал зловоние из страшной глотки и различал обрывки плоти, застрявшие на клыках, но в этот момент над его головой сверкнула серебристая сталь, раздался тяжелый стук копыт и громкий боевой клич, и рядом с ним появился могучий рыцарь.

Длинный тяжелый меч попал сбоку в пасть зверя, а инерция движения всадника и чудовища загнала клинок через челюсть в самый центр черепа.

Всадник на ходу выдернул меч, опытной рукой направив коня мимо пораженного зверя, и монстр покачнулся, а затем его тело рухнуло на землю рядом с Захариэлем.

Рыцарь подъехал к голове чудовища. Он вытащил огромный многоствольный пистолет и приставил его к точке между глазами великого зверя. Захариэль видел, как двигается курок, как боек ударяет по запалу, а потом в голове монстра с глухим стуком взорвался мощный заряд.

Череп лопнул, разбрызгивая какую-то клейкую жидкость, и только тогда в черных глазах наконец погас хищный огонь. Последнее омерзительное дыхание вылетело из пасти, заставив Захариэля содрогнуться от удушающего смрада.

Когда он поднял голову, рыцарь уже убирал пистолет в кобуру. Поверх темных доспехов на нем развевался широкий белый стихарь Ордена с вышитым на груди направленным вниз мечом.

— Тебе очень повезло, что ты остался в живых, мой мальчик, — произнес рыцарь, и Захариэль мгновенно узнал уверенно звучавший голос.

— Брат Амадис, — откликнулся он. — Спасибо. Ты спас мне жизнь.

— Верно, — кивнул Амадис. — А ты, как я погляжу, спас жизни своих товарищей, Захариэль.