Warhammer 40000. Катарсис
Шрифт:
Еще одним вопросом были отношения гомункула с вичером. Знает ли Агатан в какой западне оказался, или уже уладил все разногласия с Вормасом.
Девушка посмотрела на необычно широкую для эльдара спину вичера. С момента их встречи он ни слова не произнес про гомункула, быть может Вормас уже поплатился за свою опрометчивость? Что-то ей подсказывало, что в этом случае гладиатор не стал бы сдерживать свою ярость и не позволил бы Архонту подступиться к артефакту. Если только он, так же как и Вормас, не знает, где Реос спрятал вторую часть ключа.
Реос, в отличие от канониссы, не удостоил
– Твой меч служит мне!
– Прошипел Реос и в его глазах засияло выжигающее пламя, противостоять которому у темного не было ни желания ни возможности.
– Здесь много мечей, во всех ли ты уверен? – Спросил Агатан, наблюдая за сценой со стороны.
Реос не отвел взгляда от эльдара, а его рука плотнее обхватила рукоять ятагана. Казалось попавший в немилость темный потерял волю к жизни. Перед ним стояли два могущественных воина и возможно обоим он присягал на верность, но только сейчас, когда Архонт восстал из мертвых, осознал последствия такой ситуации.
Рука Ристелл легла на рукоять меча. Что-то в груди содрогнулось от осознания того, что она готова вступить в бой, в союзе с Повелителем тьмы, но здесь возможности выбора даже не возникало.
Один рывок и меч выскользнул из ножен. Клинок замер у самого горла Агатана, едва не вкусив крови. Взгляд Реоса, словно взгляд змеи столкнулся с таким же взглядом вичера. Гладиатор не дрогнул, даже не шелохнулся и по заскользившей на губах улыбке было ясно, что он готов придумать достойный ответ, но Реос его опередил:
– Одному мечу я доверяю точно и он ближе других к тебе, - Архонт воткнул клинок в землю перед воином у которого его позаимствовал, затем кивнув Ристелл прошел мимо вичера.
Проходя вслед за Реосом мимо Агатана, она была готова к защите. Гладиатор проводил ее холодным взглядом, но все же сдержал бросавшуюся в глаза ярость.
Ристелл думала, почему Архонт столь беспечно прошел в лагерь врагов, но поравнявшись с ним, задала другой вопрос:
– Почему ты не довел дело до конца?
Взглянув на Реоса она заметила, что он улыбается, но теперь его улыбка не пугала, а согревала каким-то озорным весельем:
– Последний ход я доверю тебе, Ангел. Твоему мечу.
Она склонила голову, подозревая, что Реос заметил ее готовность вступить в безнадежный бой против армии вичера. Только сейчас она заставила себя отпустить рукоять.
– Исход иных сражений порой зависит от весьма незначительных жестов, - Реос вернулся к изучению древа.
Возможно этим он хотел сказать, что поставил на место вичера, но канонисса не была уверенна в эффективности такого жеста, хотя безусловно смерть Агатана могла послужить командой для его сторонников.
Только сейчас Ристелл задумалась о том, как разделились войска Реоса. Возможно причина уверенности Архонта в том, что среди окружавших их
Ее душило отсутствие информация, она чувствовала себя слепой, бредущей по канату над пропастью, но в спину дышал вичер и в очередной раз ответам придется подождать.
Чем ближе они подходили к древу, тем внушительней оно казалось. На память пришли дела об артефактах, затуманивающих разум, но по сути своей не наделенных каким-либо сильным свойством. Пустышки, отравляющие наивных еретиков. Но здесь Ристелл ощущала иное. «Листья» - зеркала манили своими плавными движениями, словно подвешенные на нитях света они вращались вокруг своей оси, являя взору подернутые рябью тени иных миров. Могущество этого артефакта казалось бесспорным. И все же первый порыв восхищения прошел, оставив после себя привкус меди во рту, да мурашки на коже.
Это варп. Так сказал голос. Похоже она успела привыкнуть к отраве сочащейся из имматериума. Обрела иммунитет. Эта мысль заставила ее сжать кулаки. Так просто и беспрепятственно тщеславие вело ее к ереси, а впереди маячила возможность пасть окончательно или совершить последний рывок к трону императора, сорвать планы темных, гомункула и… Реоса.
Архонт не замечал воинов вокруг, словно шел по аллее в собственном дворце, а темная рать была не более чем деревьями его сада. Что за козырь он держал в рукаве? Почему бы Вормасу просто не схватить его и не приказать пытать, пока Реос не выдаст секрет нахождения второй части ключа? Тем более теперь, когда стало ясно какие фигуры белые, а какие черные и партия близится к своей развязке.
Вблизи шеренги воинов не производили ужасающего впечатления, но Ристелл не обманывалась на этот счет. Она знала, что за спинами первого ряда стоит второй, третий…, еще сотни. Словно зубы капкана или снежный настил, готовый вот-вот сорваться лавиной и поглотить наложницу с Архонтом.
Страх отступал лишь, когда она рисовала перед глазами смерть гомункула. С одной стороны, она забрела в стан врага, но с другой, сейчас с ней был Реос, ведущий игру и меч, способный отрезать голову палачу. Если ценой этого станет ее жизнь, что ж…, пусть так и будет. Именно сейчас Ристелл понимала, что отступить не только невозможно, но и не верно. Рабы ушли из-под плети эльдар, возможно ее сестры нашли покой у трона императора, значит все что осталось сделать, это обезопасить Империум от силы древнего артефакта… или погибнуть пытаясь.
Ристелл…
Словно эхо от знакомого голоса
Я рядом, уже близко, Перышко.
Ею завладело желание закрыть уши руками, дабы избавиться от нескончаемого далекого гула, голоса варпа, заглушающего шепот в ее голове. Это Кхан, его голос. Впервые Ристелл не ощущала, что вот-вот проснется. Несмотря на реальность, напоминающую кошмар, она знала, что токсин Вормаса уже растворился в ее крови и был нейтрализован амальгамой. Сны кончились, а голос ее учителя остался.
Кхан.
Ристелл знала, что взывать к учителю опасно, стоя посреди темного племени, по колено в тумане варпа, но ей нужно было убедиться в том, что инквизитор не фантом, не пытка надеждой.