Warhammer 40000. Катарсис
Шрифт:
Она почувствовала хватку на своей руке. Кто-то не позволил ей упасть от слабости. Взгляд наткнулся на тонкую узловатую руку, утопающую в чрезмерно широком рукаве.
– Истина порой пугает и ранит не хуже великолепного клинка, - Вормас поддерживал Ристелл, в то время как сам с долей восхищения смотрел в холодные глаза Архонта.
– Великолепная пытка, - Восторженно отозвался он.
Ристелл также посмотрела в глаза Реоса, вырвав свою руку из хватки гомункула. Впервые с того первого дня к ней вернулось желание рассчитаться не с жалким гомункулом, а с истинным Повелителем кабалы,
Реос потянулся к ней, на миг впуская личину слабости и страдания на свое лицо.
Но она ему не поверила. В руках взревел цепной меч и выставив его перед собой Ристелл покачала головой.
Ее уже не волновало продолжение истории Реоса. Единственное чего она хотела, это остаться одной, пусть даже в компании одних лишь трупов, кормящих древо своей кровью.
– Значит ты сдал наши позиции, как жалкий отброс, - На удивление спокойно заметил Агатан. Сложив руки на груди он похоже окончательно убедился в своем отношении к Реосу и теперь лишь ждал пока ему позволят поставить точку в бессмысленном разговоре. Кровавую и болезненную точку.
Ристелл показалось, что Реос внезапно потерял свою спокойную уверенность и стал выглядеть более яростным. Может тому виной боль, которую он причинил ей или то, что его взгляд не отрывался от нее.
– Думаю…, - Начал Вормас, но его прервал Реос.
– Я привел его, Ристелл, как и обещал. Я пытался вытащить тебя из паутины своего мира
Ристелл не желала ничего слышать, она смотрела в песок под ногами и хотела только того, чтобы ее удивительно затянувшаяся в плену жизнь закончилась. Не важно как. Окончанием плена или самой жизни.
– В моем мире нет доверия, - Уже тише добавил Реос, - Только с тобой я был откровенен. И теперь как и прежде
– Это очень трогательно, но стать еще более жалким у тебя уже не выйдет, - Агатан сделал шаг к Реосу.
Он не мог слышать ментальных слов Реоса, но это обращение, достигло сознания Ристелл.
Игра детей тьмы еще не закончилась и теперь девушка не воспринимала слова за истину. Все, что он мог сказать, могло оказаться ложью, ради еще одной минуты или удара в спину. Но в этих словах что-то было. Будто говоря одно, он хотел сказать иное. Как же ей хотелось избавиться от скрытых смыслов!
«Только вера незыблема, Ристелл…» - Капеллан Дежестер больше походил на заботливого дедушку и порой Ристелл казалось, что в ней он видит какую-то погибшую родственницу, возможно дочь. Его голос всегда успокаивал ее, как стакан теплого молока. Он не говорил о канонах с ней, его речь всегда бы-ла земной и лишенной пафоса. Только о вере он мог говорить с трепетом и неземным счастьем: «Вера, это то, что ты выбираешь сама и что останется с тобой навсегда. Не всегда получается верить в хорошее, но это единственное что стоит поклонения и защиты. Прежде всего защиты от собственных сомнений. Не важно сколько ты проживешь, верь только в хорошее, не несу-щее зла, и ты проживешь жизнь счастливой».
Каким далеким казался этот голос из прошлого. Что может быть хорошего в бесконечном море крови и постоянном запахе смерти.
Ристелл подняла взгляд на Реоса. Несмотря на пережитую боль ей казалось что
Зачем я тебе теперь?
Веки Реоса едва заметно дрогнули, когда он услышал вопрос Ристелл. Он посмотрел на нее и девушка заметила искрящийся блеск в глазах Повелителя темной армии.
Вормас не позволил ему ответить:
– Несмотря на столь откровенное предательство своего народа и даже той, что вероятно весьма сильно к тебе привязалась, ты не просто так пришел сюда.
Это упоминание было достойно Вормаса. Он не мог избежать возможность провернуть нож в ране столь надоевшей ему наложницы.
– Ты солгал мне, - Вормас произнес слова почти добродушным тоном, - Но я не в обиде,
признаться я восхищен.
Казалось Реос не слушал Вормаса. Он все также смотрел в глаза Ристелл и она поняла, что видит во встречном взгляде ответ на свой вопрос. Во что ей верить. В то, что вокруг лишь ложь и предательство, или в то, что еще есть шанс…
– Предав свой народ ты поступил как истинный его сын.
В одной фразе Вормас сумел объединить то на что Ристелл надеялась и то, чего боялась.
Гомункул извлек из тайников мантии золотое кольцо ключа. Казалось свет древа скользнул к родственным граням и ключ засиял как едва извлеченный из пламени металл…, нет, как само пламя.
Архонт внимательно наблюдал за своим помощником, а Ристелл вновь разрывали на части противоречивые мысли.
С одной стороны слова, прозвучавшие на этой встрече, могли объяснить причину, по которой Реос оберегал ее, а с другой, в иных обстоятельствах они могли звучать иначе. «Он тебя оберегал или использовал?» - должно быть ближе к концу безумной игры Вормас стал понимать, что Ристелл не случайно так основательно запуталась в паутине, натянутой между ним и Архонтом и теперь Реос подтвердил ее опасения. Или же он вынужден снова одеть маску, как делал ранее, когда отнимал душу безумного раба.
Теперь Ристелл желала остаться наедине с Реосом и быть может убедительностью меча заставить его рассказать всю правду. Только не ясно когда он откровенен. В тот миг, когда их глаза встречаются и никто не может вторгнуться в их мир, или же теперь, перед лицом своего триумфа Реос был искренен? Почему же тогда в его глазах нет огня победителя?
– Не многим удавалось обмануть меня, - Прошептал гомункул, вглядываясь в кольцо.
– Разве я тебя обманул? – Реос скрыл лицо рукой, словно пытаясь изгнать мигрень, но Ристелл знала, что он вновь пытается спрятать то, что мог позволить увидеть лишь ей.
Вормас вскинул бровь, ожидая услышать версию Архонта.
– Ключ у тебя и это ты нарушил наш уговор. Ты подверг жизнь Ристелл опасности и я пришел вернуть то, что принадлежит мне.
Новая волна боли окатила канонису. Могли ли эти слова стать причиной, по которой Реос позволил ей оказаться на арене и пережить страшный бой? Всего лишь часы бесконечной агонии, чтобы предъявить обвинение Вормасу и вернуть часть ключа.
– Я лишь наказывал убийцу, впрочем, раз уж убийства не состоялось, то вероятно я ошибся.