Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Я плачу вам, вы, неблагодарные собаки! И то, что происходит в городе — не отменяет этого!
В течение нескольких мгновений, Сискритт слышал, как человечишка переминается на пороге, словно ожидая, что его приспешники вернутся.
— Ну и хорошо! Сдохните, как и все остальные!
Дверь с шумом захлопнулась, и Сискритт ухмыльнулся, став бенефициаром столь невероятной удачи. Слушая, как бывшие телохранители его жертвы присоединили свои усилия к людишкам внизу, Сискритт одними губами пробормотал благодарность щедрости Рогатой.
Он окинул быстрым взглядом пустую, неприбранную комнату за дверью с химерой. Жуткий варп-свет
Он прополз обратно в коридор, уверяя себя в том, что в ближайшее время охранники тилейца будут слишком заняты, чтобы вернуться. Удовлетворённый, Сискритт прошмыгнул мимо второй двери (Мантикора, подумал он) и, обогнув длинный стол, — к третьей.
Вдруг низкий вибрирующий звук отдался в его лапах. Он в ужасе смотрел из окна, как высотное здание на улице неподалёку начало оседать, видимо, провалившись в один из плохо укреплённых скавенских туннелей, и похоронив под собой сотни паникующих клановых крыс, что роились в нём. Сломанная черепица отвалилась от его крыши и засыпала грубо оштукатуренные стены таверны. Когда, наконец, Сискритт осознал происходящее, то мгновенно закатился под стол, в то время как черепица из высокой мансарды здания пробила окна, заполнив коридор стеклом и длинным свинцовыми элементами декора окон, которые прогремели по его жалкому укрытию. Свернувшись в клубок и спрятав нос в шерсть, он ждал до тех пор, пока скрип закончившегося осыпаться щебня и вопли заживо похороненных скавенов не сказали ему, что всё закончилось.
Осторожно, он открыл уши и высунул кончик носа из своего укрытия. Звуки резни теперь ясно доносились до него, не заглушаемые оконными стёклами, ветер принёс вопли и тяжёлую вонь из смеси дыма и горелой плоти. Он принюхался, но все запахи заглушил запах его собственной крови вытекающей из мягкой ткани его носа, куда вонзился осколок стекла. С тревожным взвизгом он укрыл свою окровавленную морду рваным рукавом своей туники.
Последние клочки мужества покинули его тело, когда скавен увидел кровь на своём драгоценном носу, и он отпрыгнул от стола, слепой ко всему, ведомый единственным инстинктом — бежать. Он врезался головой в стену, свалившись вверх тормашками до того, как смог распрямиться, став нечётким пятном из крови и меха. Обезумев от паники, он дрожал в тени стены, судорожно глотая воздух, словно заживо погребённый, делающий последние вздохи. Медленно, его самообладание вернулось, и он осторожно отнял рукав от своей морды. Он сперва осторожным касанием, словно очищая, дотронулся до — условно говоря — бока своего носа и чуть не потерял сознание от облегчения, когда, бросив после этого осторожный взгляд, не обнаружил на нём кровь.
Он поднёс ткань своей одежды, чтобы понюхать для пробы. Кровь, грязь, фекалии. Все знакомые запахи.
Используя подоконник для опоры, он поднял себя в вертикальное положение, крошечные осколки стекла, застрявшие в его мехе, мгновенно отразили огненный зелёный свет, и глянул вниз на то, что осталось от улицы.
Город людишек
Всюду, насколько он мог видеть, орды воинов скавенов выливались из открытых дверей, таща награбленные сокровища и людищек: живых, мёртвых и полусожранных. Гостиница, казалось, единственная останавливала их продвижение — одинокий оплот на пути непреодолимого прилива. Один из наиболее изобретательных скавенов уже смастерил таран из брошенной тележки и теперь пытался пробиться в последний очаг сопротивления из находившихся в пределах досягаемости. Сискритт с презрением смотрел, как собранный наспех таран развалился, не оставив даже отметины на тяжёлых дверях.
Дураки. Кто-то заплатит за эту неудачу. Сискритт мог бы сделать намного лучше.
Правда, кое-кто из неудачников — неважно, был он виновен или нет — уже был выбран одним из своих ближних сородичей, и суматошная драка вспыхнула мгновенно, словно трут, пока относительный порядок не был восстановлен пронзительным шквалом угроз и похвальбы, исходившим от мощной крысы в мутно-зелёной броне клана.
Пока Сискритт наблюдал за тем, как разворачивалась эта небольшая интермедия, суматоха на улице ощутимо усилилась. Внимательно разглядывая толпу, он с лёгкостью смог разглядеть огромного покрытого чёрной шерстью скавена, появившегося из одной из боковых улиц.
Это был Криззак, первый помощник Лапы Ада и второй по старшинству командир во всём клане. Он вместе со своими элитными штурмовиками пробил себе путь сквозь ряды своих меньших братьев, в то время как небольшая группа невысоких фигур шла за ним по пятам, сжимая в своих лапах разнообразное оружие, выглядевшее крайне зловеще.
Нос Сискритта дёрнулся.
Смазка…ускоритель…коктейль из химических веществ, которых он не мог идентифицировать, но отлично помнил по опыту, доставшемуся тяжёлой ценой, так что мог узнать за версту. Восхитительный запах варп-камня достиг его ноздрей с мрачной неизбежностью.
Метатель варп-огня!
— Нет, нет, нет. Не сейчас-сейчас, не прежде чем Сискритт доберётся до жалкой людской твари!
Он повернулся к последней двери, на которой был вырезан какой-то монстр с перьями. Грифон…или, возможно, василиск? Не важно. Это было лишь последним препятствием между ним и первым шагом на его пути к величию. Мех крысолюда начал покалывать.
Выхватив меч, он с рычанием ударил в дверь. Раз. Другой.
На третьем ударе замок поддался и дверь распахнулась. Сискритт бросился сквозь дверной проём, испытывая браваду, которая могла прийти только после абсолютного смертельного ужаса, выставив перед собой клинок, словно тот был взбесившейся чумной крысой, которую он держал за хвост.
В этот самый момент боковая стена таверны расплылась в сгустке варп-огня, выпущенного стоявшей внизу командой. Всё ещё бывшие целыми окна взорвались внутрь, когда огненные щупальца лизнули балки и штукатурку.
Тилейский купец упал на пол и завопил, когда Сискритт бросился на него, расплывшись в ореоле чёрно-зелёного пламени. Оловянный кубок, который он сжимал в руке, выпал из дрожащих пальцев, правда, к тому времени его кроваво-красное содержимое уже пропитало шёлковые одеяния человека.