With the sun
Шрифт:
Драко оценил полезность совета, но чисто умозрительно. «Я никого не хочу, кроме Гарри… никого!!!».
Лауз медленно вошёл в напряжённого Драко, настойчиво преодолевая сопротивление сжавшегося кольца мышц, и из зажмуренных в панике глаз слизеринца немедленно побежали непроизвольные слёзы. Изо рта вырвался даже не стон - поскуливание.
– Больно-о-о…
Спохватившись, блондин закусил губу - уж кричать он не станет! Но боли было так много, слёзы текли и текли обжигающим потоком, и губа через две секунды была прокушена насквозь. «Наверно,
Через минуту исчезли все мысли вообще - Лауз начал двигаться. Драко казалось, его разрезают раскалённым ножом от самого ануса до основания шеи; блондин задыхался от боли и уже не понимал, кричит или молчит, зажат или расслаблен и вообще, жив ли он ещё. Должно быть, в аду бывает так больно… вечность, вечность, вечность дикой, исступленной боли, застилающей глаза багровой пеленой…
Когда боль прекратила ритмично нарастать, Драко разжал зубы и попытался вдохнуть. Горячая медно-солоноватая струйка крови растворялась на языке; от этого привкуса тошнило, но не было сил на рвоту. Для этого ведь надо привстать со спины и наклонить голову…
– У тебя невероятно сладкая задница, - комментарий Лауза доносился как издалека, с трудом пробиваясь сквозь шок в каждом нерве.
– Теперь я понимаю, что Поттер в тебе нашёл. Хотя, может, это ты его трахаешь? Должен тебе сказать, что ты просто создан для пассива, лорд Малфой.
Последние слова прозвучали с насмешкой, которая всерьёз задела бы Драко, будь ему ещё хоть какое-то дело до того, что происходило вне его истерзанного горящего тела.
Хлопнула дверь, закрываясь на все замки и заклятия. Драко часто, прерывисто дышал, стараясь не двигаться. Хотелось свернуться клубочком, как в утробе матери, и спрятать лицо подальше от этого в сути своей неправильного мира, в котором происходит ТАКОЕ.
ЭТОГО не должно было случиться. ЭТО было настолько ужасно, что Драко не мог подобрать слов. Но ОНО случилось, и он оказался не в силах что-либо противопоставить. Мысли текли хаотично, путаясь, сбиваясь, переплетаясь, и в конце концов тонкая, уже изрядно поистрепавшаяся плёнка самообладания лопнула с оглушительным треском; блондин согнулся в три погибели на испачканной в натёкших из него крови и чужой сперме постели и забился в отчаянной истерике, не обращая внимания на тянущую назойливую боль.
* * *
Отложив газету, Гарри пялился в кубок с тыквенным соком и мрачно прикидывал, сколько он так ещё продержится на чистом самообладании, свойственном скорее Паркеру, чем Поттеру, до тех пор, пока не сорвётся и не пойдёт в разнос: крушить Хогвартс, захватывать грёбаное Министерство (чьи защитные заклятия были для Гарри на один зуб, даже и изучать не требовалось по ночам), требовать через прессу возврата Драко и приносить слизеринцу публичные униженные извинения. Если потребуется, Гарри готов был ноги целовать блондину посреди Диагон-аллеи -
Большая серая сова, доселе ни разу не виденная гриффиндорцем, вальяжно опустилась на стол перед ним, разбрасывая во все стороны тарелки и кувшины. Обычно приземлявшиеся на преподавательский стол совы себе такого не позволяли, понимая, видимо, куда садятся, но эта казалась воплощением наглости. Ну просто Дерил Забини в анимагической форме (если бы она у него была, конечно). Гарри даже невольно бросил взгляд на слизеринский стол: мистер Ревнитель-Чистой-Крови-Забини пребывал на своём месте.
– Приличные совы так себя не ведут, - без энтузиазма пожурил её Гарри и протянул руку, снимая с лапы недоумённо моргнувшей в ответ птицы конверт.
Адреса на конверте не было, так же, как имени отправителя. Четко было выведено лишь: «Гарри Поттеру, школа магии и волшебства Хогвартс». Пожав плечами, Гарри надорвал край и заглянул внутрь. Бумаги не было. Не было колдографий, открыток, рисунков, газетных статей и прочей мелочи, которую люди имеют обыкновение посылать в конвертах. Там лежала платиновая прядь волос, мягкая и пахнущая горьковатым шампунем из травяных настоев, хорошо знакомая Гарри.
Гриффиндорец торопливо выхватил её из конверта и в оцепенении уставился.
Вне всякого сомнения, прядь принадлежала одному надменному умопомрачительно красивому и горячо любимому слизеринцу.
Но что это значит?!?!!
Гарри пялился на свою ладонь, будучи похожим на памятник самому себе. Так бы он просидел долго, если бы Снейп, остававшийся соседом гриффиндорца за едой, не обратил внимания на его странное поведение.
– Что Вам такое прислали, Поттер, что вы застыли, как жена Лота?
Гарри не ответил, и, руководствуемый, видимо, любопытством исследователя, Снейп глянул на ладонь Гарри. Не узнать волосы единственного крестника он не мог.
– Что это значит, Поттер? Кто прислал Вам волосы Драко?
– Н-не знаю… - смятенно выдавил Гарри.
– Вот, прислали… а кто - н-не написано.
– Этот конверт?
– Снейп цепко ухватился за искомый предмет.
– Д-да…
– Идёмте в мою лабораторию, Поттер, нечего привлекать внимание. Здесь сидит слишком много человек, которые были бы рады Вашим проблемам, - очевидно, под этими нехорошими людьми Снейп подразумевал студентов собственного факультета.
– Чёрт побери…
Разворачиваться на инвалидном кресле Снейпу было неудобно - мешала ножка стола.
– Что Вы там возитесь?
– трагическим шёпотом возопил Гарри, успевший автоматический отшагать от стола на пару метров.
– Я не так резв, как Вы, Поттер, - огрызнулся Снейп, продолжая свои манипуляции.
– Если Вы не заметили, я нахожусь в инвалидной коляске!
– Да сколько же можно!
– кровь ударила Гарри в голову; если в лаборатории можно будет что-нибудь прояснить о судьбе Драко, какого чёрта можно медлить?!