With the sun
Шрифт:
– Ч-что это было?
– неоригинально спросил Гарри.
Снейп тщательно осмотрел руки обоих, не обращая внимания на полный зал уставившихся с жадным любопытством студентов, и, убедившись, что всё в порядке, соизволил ответить:
– Это было заклятие сокрытия. Предмет, к которому прикоснулись те, кому это было запрещено, исчезает навсегда в вот таких вот вспышках. Никаких следов, никакой возможности вернуть что-либо. Полагаю, теперь конверты будет приносить - если будет - другая сова, защищённая таким же образом. Жаль
– Странно...
– пробормотал Гарри.
– А почему оно такое… цветное?
– Его создатель любил всё позитивное, - кисло ответствовал Снейп.
– Да и сейчас, собственно, любит. Альбус Дамблдор изобрёл это заклятие во время первой войны с Вольдемортом. Мерлин, Поттер, только не пяльтесь на него!
Гарри, разумеется, как по команде, повернул голову вправо, где в некотором отдалении сидел директор и улыбался так мудро и всезнающе, что гриффиндорцу на миг захотелось размазать эту улыбку по морщинистому лицу.
Разумеется, конверт опять не дал никаких зацепок - кем бы ни был похититель, идиотом он не являлся. Внутри на этот раз лежал кусочек окровавленной кожи, при виде которого Гарри онемел. Белоснежную кожу Драко он узнал бы даже в таком состоянии.
– Плохо дело… - пробормотал Снейп сквозь зубы, поколдовав над кусочком.
Гриффиндорец не реагировал. У него отшибло все пять чувств и самую способность мыслить хоть как-то.
– Кровь попала на кожу до того, как её отрезали. Судя по всему, это кусочек с лица - щека, ближе к скуле. Кровь и кожа принадлежат именно Драко - так что же с ним делали, чтобы кровь попала сюда? Надо полагать, били или что-то в этом роде… Поттер, Вы живы?
Молчание.
Резкий звук пощёчины прорвался сквозь тишину лаборатории. Гарри вздрогнул и посмотрел на зельевара с проблеском осмысленного чувства - удивления.
– Соберитесь, Поттер!
– сквозь зубы процедил Снейп.
– От того, что Вы превращаетесь в растение, Драко не станет лучше. Очнитесь!
– Зачем?
– почти беззвучно прошелестел брюнет.
– Что я могу сделать?
– Хотя бы не становиться жалеющим себя куском дерьма в тот самый момент, когда Драко нуждается в Вашей помощи!
Грубовато, но по сути верно.
Гриффиндорец глубоко вздохнул.
– У Вас есть хоть какие-нибудь идеи?
– неестественно спокойно спросил он.
Снейп присел на край стола и задумался.
– Традиционная магия бессильна, Поттер. Может быть, пригодились бы родовые секреты, но в них я не разбираюсь. По традиции, все наследники чистокровных семей обучаются большому количеству ритуалов, связанных с магией крови. Я не чистокровный и уж тем более не глава рода, секреты же эти передаются от отца к сыну.
– А… Люциус мог бы что-нибудь сделать?
– «бывший глава рода в наличии имеется… и даже если он бывший, это не значит, что кровь
– Не знаю, - пожал плечами Снейп.
– Об этом нужно спрашивать его самого.
– Так давайте спросим, - предложил Гарри.
«И пусть Дамблдор говорит, что хочет. Я никому ничего не обещал насчёт хранения тайн, а уж что там он себе подразумевал, когда привёл меня к Люциусу - это глубоко его личное дело». Ни малейших угрызений совести Гарри не испытывал.
Снейп чуть заметно вздрогнул.
– Поттер, Вы уверены?
– Об этом я подумаю, когда с Драко всё будет в порядке!
– рявкнул гриффиндорец, потеряв терпение.
– Так вы идёте или как?
– У Вас начинает вырабатываться командный голос, Поттер, - усмехнулся Снейп, выпрямляясь.
– Конечно, иду. Сто лет не видел старину Люци.
Гарри ухватил Снейпа за запястье и аппарировал прямо в комнату Люциуса.
Малфой-старший был при полном параде, как всегда, и читал какую-то книгу, сидя за столом.
– Добрый день, мистер Поттер. Здравствуй, Северус, - Люциус не казался ни удивлённым, ни рассерженным, ни насторожённым. Обычное ледяное владение собой, которому, в идеале, должен был научиться и Гарри.
– Добрый-день-мистер-Малфой, - скороговоркой выпалил Гарри.
– Вы можете вспомнить что-нибудь из магии крови, чтобы помочь Драко?
Глава 7
Сон Драко походил больше на обморочное забытье, тёмное и душное. Блондин неохотно возвращался к сознанию, разлепляя мокрые ресницы и тяжёлые, набухшие от слёз веки. Он бы и не вернулся - по крайней мере, в ближайшее время - но ведро ледяной воды, вылитое на голову, приведёт в чувство кого угодно.
– Долго спишь, - сообщил ему Лауз вместо «Доброе утро» или хотя бы «Добрый день». Драко обессиленно прикрыл глаза, прекрасно понимая, что это страусиная мера. Кошмар продолжался, и просвета в конце тоннеля видно не было, хоть режь.
– Оденься. Или хочешь продолжения?
– на голый живот Драко шлёпнулась та же самая одежда.
Блондин вздрогнул и поставил рекорд по скоростному одеванию, несмотря на тянущую режущую боль пониже спины и ощущение жестокого огня в колене. Одежда была вычищена заклинанием и им же починена; сам Драко по-прежнему был испачкан в собственных крови и холодном поту и чужой сперме.
Ножницы щёлкнули над ухом - Драко скосил глаза и увидел, как от его всклокоченной головы отделяется прядка.
– Зачем это?
– разомкнул он губы.
– Пригодится, - бросил Лауз и опустил прядку в конверт.
– Это предназначено Гарри?
– прозорливо уточнил Драко.
– Ты догадлив, мальчик мой, - при этих словах блондина пробрала дрожь. «Мой мальчик» было излюбленным обращением Альбуса Дамблдора; Лауз казался злой пародией, карикатурой на собственного отца.
– Пей-ка.