XX веков спустя

Kancstc

– Я не вовремя? У тебя какая-то встреча?

– Нет... Кое-какие бумаги разбираю. А это... – он обвёл взглядом кабинет, – для моих женщин.

– А, ясно, – сказал я и государь в ответ на это совершенно искренне рассмеялся:

– Серёга! Тебе ведь на самом деле тридцать с небольшим. Взрослый мужик значит. Так?

– Так... – я пожал плечами.

– А самых элементарных вещей не понимаешь!

Тут один из стульев вдруг поехал по полу и остановился рядом со стулом крёстного.

– Садись, – хлопнул он ладонью по стулу. И когда я занял указанное место, принялся

объяснять: – Это идёт издревле, ещё с тех пор, когда наши предки каменными топорами рубили в лесах мамонтов. Тогда мужик уходил в лес, на работу, а женщины оставались в стойбище, с детьми. А если мужик не пошёл в лес, значит он не на работе. Его можно припахивать по хозяйству. Что бы мужик ни делал, какой бы доход семье ни принёс! Если мужик остался дома, значит используй его в хозяйстве. Это инстинкт, крестник. С этим ничего невозможно сделать. А у нас, царей, князей и прочих баронов, половина работы – надомная. Поэтому у меня всегда есть отнорок, куда даже государыня-императрица заходит с докладом. Я здесь – значит на работе! Иначе работать не дадут.

– Бли-и-и-н! – вырвалось у меня.

Я вспомнил свой первый опыт с Люсей. Сразу после института мы решили жить вместе, как это тогда называли, в "гражданском", а на самом деле – в свободном браке. И я сразу же ринулся во фрилансерство. И что бы я ни говорил Люське, как бы ни обсуждал с ней проблему, но у неё всегда находились для меня срочные и неотложные дела по дому. В результате денег фриланс приносил копейки, начались упрёки, недовольство. До склок дело, слава богам, не дошло, разбежались мы (вернее, Люська от меня слиняла) заранее. И, о чудо! Только она пропала из моего дома, как работа заладилась.

– Вот-вот! Сам же на это нарывался! – посмеиваясь заявил крёстный, и достал из стола шкатулку. В шкатулке оказалось что-то типа небольшой золотой клипсы. – Дай-ка сюда своё левое ухо...

Я повернулся. Он приложил эту клипсу к уху, нажал...

– ОЙ!

Оказывается это вовсе не клипса! Это серьга с самопрокалывателем!

– Не дёргайся! – сказал он, прикладывая руку в повреждённому уху. По нему разлилось тепло и боль прошла. – Вот так-то лучше, а то все мысли напоказ, даже неудобно как-то.

– А это?...

– Амулет, чтобы разум прикрыть. Сам его для тебя зачаровал. Ну а теперь говори, зачем пришёл?

Это что же получается? Он все мои мысли читал? И не только он? Ну ладно. Это можно обдумать потом, а сейчас я достал из кармана дракончика, которого купил на предновогодней ярмарке в Москве.

– Вот. Говорят, если привязать его к себе, можно будет видеть его глазами.

– Хо-хо! Хороший зверёк. Но не совсем правильно. Он будет позволять тебе видеть его глазами и много чего ещё.

– А что ещё?

– Вот у него и спросишь. Сначала дай ему капельку своей крови, – с этими словами он протянул мне узкий кинжал с острым кончиком. – распахивать руку по локоть не надо, просто чуть-чуть проколи себе палец...

Когда дракончик слизал капельку крови, рана сама собой закрылась.

– Теперь, дай ему имя.

Я подумал-подумал и назвал дракончика Анкалагон. Дракончик откликнулся. Я почувствовал мягкое и ласковое

касание к своему разуму и... Какая же я свинья, что так долго тянул с привязкой! А ведь Анкалагон уже любит меня и ждал, когда я дам ему имя и буду общаться с ним ближе. В общем, под руководством крёстного я провёл ещё несколько ментальных процедур и мы с Анкалагоном подружились окончательно. После чего он свернулся клубочком на столе передо мной и уснул как котёнок. А крёстный посмотрел на меня очень серьёзно и спросил:

– У тебя есть очень много вопросов и сомнений. Спрашивай!

Вот так. Ненавязчиво так дал понять, что у меня от него секретов нет, а теперь – давай, оглашай на себя ябеду! Но, как говорят Знающие Люди, если невозможно что-то скрыть, это надо выпячивать, вот я и начал оглашать свои сомнения:

– Что во мне такого особенного? И чего ты от меня хочешь? Чего ждёшь?

Простые, кажется вопросы, но вот Его Величество задумался. А отвечать начал очень осторожно, подбирая слова:

– Ты на самом деле уже взрослый человек и говорить тебе, что тебе ещё рано это знать как-то нелепо... но увы. Ты жил в мире, где не было магии, где пророчества ничего не значили... Да много чего было совсем по другому. В этом смысле ты сейчас знаешь и понимаешь не больше той же Даши.

– Ну хоть что-то. Пойми, крёстный, на меня тут сразу свалилось множество благ. А это никогда не бывает просто так. Значит от меня чего-то ждут.

Надо отдать государю-императору должное: Не стал рассуждать на тему излишней подозрительности и того, что облагодетельствовать могут просто за красивые глаза. Ответил честно:

– Да, я жду от тебя многое. Но пока говорить об этом рано. Пока учись и разбирайся со своим княжеством... Хотя... вот тут ты меня уже сильно обрадовал! Твой ход с тем, чтобы послать туда на разведку своего человека просто гениален. Скажи только: почему не стал организовывать это сам, а сразу обратился к дяде Захару?

– А как бы я сам это сделал? У меня тут сейчас ни связей, ни знакомых. Туристом туда Лёшку послать? Ага. Нет, пусть это организуют специально обученные люди.

– Но ведь это несёт определённые издержки.

– Учитывая моё положение здесь и сейчас можно считать их приемлемыми. Можно ещё вопрос? Про Дашу.

Крёстный кивнул, но мне почему-то показалось, что он напрягся.

– Меня подталкивают к ней, чтобы я отвадил от неё какого-то ухажёра? Кто-то тебе очень не нравится?

– И мне и Соне и Лизе совершенно не нравится всё её окружение в школе! – рыкнул крёстный. – Поэтому и перевожу её в другую школу, подальше. Только толку-то? Опять набегут, стервятники!

Он сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая нервы, и спросил:

– Ты уже понял особенность её положения в обществе?

– Даша – пропуск в очередь на трон, – ответил я. – Но почему ты думаешь, что я буду лучше прочих?

– Ты уже в очереди на трон, если ты не заметил, – с улыбкой ответил крёстный.

– Ну да, есть немного. Только я надеюсь, что это станет актуально очень-очень нескоро.

– Я тоже. Но, как сказал древний писатель, человек смертен, причём внезапно. Поэтому...