XX-XY
Шрифт:
– Чтобы выдать мне особое задание, – отрапортовала Маша, но видя, как на лице командирши заиграли различные гармоники недовольных и обиженных реакций, тут же исправила свой ответ, – но какое, я не знаю.
Баба Лиза растянулась в блаженной улыбке. Ну не может по определению подчинённая знать больше командирши. Почему? Да потому, что не по уставу это. А значит неправильно.
– Тут позавчера ко мне через реку игуменья Макария приплывала.
Маша: Вплавь?
– На лодке, естественно.
Маша аж вздрогнула. Получилось так, будто Мать командирша её мысль
– И показала мне бумагу, от которой мне чуть дурно не сделалось.
С этими словами она выудила откуда-то из стола лист обыкновенного целлулоида и протянула его подчинённой. Та развернула его перед собой и округлила глаза.
Наверное, именно так и должна выглядеть бумага, что называется гербовой. Разноцветная, ажурно вычурная, оформленная с таким изяществом, что прямо так и напрашивалась в рамочку на стену в качестве произведения канцелярского творчества. Насмотревшись вдоволь, офицерша принялась читать.
«Глубокоуважаемая Матерь Макария! Руководство Российского орбитального комплекса Русь рассмотрело Вашу просьбу относительно оказания помощи человеческими ресурсами в восстановлении Хрестовой обители. Учитывая культурную значимость монастырского комплекса «Новодевичий монастырь», а также отдавая должное историческому наследию, и радея за сохранность архитектурного достояния человеческой цивилизации, руководство приняло решение оказать посильную помощь в реконструкции памятника русской культуры. Для этого в Ваше распоряжение выделяется 10 офицеров космического флота, совершивших административные проступки и приговорённые решением суда к общественным работам на срок один земной месяц».
Далее следовал список из 10 фамилий с указанием видимо их уголовной статьи, у всех одинаковой, но ни о чём Маше не говорившей. В конце было выставлено два условия их пребывания в монастыре. Одно касалось свободного места на территории комплекса для размещения модулей какого-то непонятного ей перемещения, а второе, в физической защите от «социально агрессивной среды». От последнего Машу аж передёрнуло.
Маша: Это что же получается. Жительницы столицы для них некая «социально агрессивная среда»? Вот ведь сволочи.
Она вернула прочитанное письмо и Романова тут же спрятала его обратно.
– Ну, что ты на это скажешь? – нейтрально поинтересовалась генеральша, хотя при этом свела брови больше обычного и вытянула губы трубочкой, сделавшись в высшей степени озлобленной.
– Сволочи, – доложила Маша свои последние соображения, – мы оказываемся для них «социально агрессивная среда».
Но на этот раз она не угадала хода мыслей генеральшы.
– Не правильной ответ, госпожа офицерша. Не о том подумала. Ты о другом задумайся. Как Макария умудрилась с ними связаться? И как умудрилась получить ни только ответ, но и то, что получила?
Маша: И то правда.
Она прекрасно знала, как и все жительницы планеты, что орбитальные комплексы были полностью изолированы от Земли и в первую очередь информационно.
– И как? – неуверенно спросила Маша.
– А вот это-то тебе и надлежит выяснить, –
– А разве так можно? – с наивностью в голосе спросила офицерша службы порядка.
– Коням на смех, – вновь сильно припечатала гром-баба ладонью о стол, да так, что чашки подпрыгнули, жалобно звякнув, – у неё есть канал связи. Либо с закрытым научно-промышленным анклавом на «дичке», либо на прямую.
При последних словах она понизила голос и сделала такое выражения лица, взглянув на которое Маша тут же поняла, что это как минимум предательство родины.
– Но и это ещё не всё, – продолжила Мать командирша, откидываясь на спинку кресла, делая торжественное выражение лица и с несвойственной интонацией проговорила, – слушай меня внимательно…
Маша: Тьфу ты. Прям под президентшу косит. Как уж они любят подражать вышестоящему начальству.
Откуда Маше было знать, что угодила своими мыслями прямо в яблочко. Потому что Романова не просто подражала президентше, а в буквальном смысле слово-в-слово копировала записанный ещё с вечера телефонный разговор. Генеральша пол ночи его заучивала перед зеркалом и Андрюше с утра досталось именно по этому поводу. У неё, видите ли, не получалось, чтобы было точь-в-точь как у главы государства, а кроме как на нём злость было сорвать не на ком. Никого под рукой больше не было.
– По данным нашей разведки, – продолжила она торжественно, – в списке брошенных на растерзание к вам в монастырь, – тут она сбилась и уже своим голосом поправилась, – к нам в монастырь, – опять сбилась, плюнула образно, – ну в общем монастырь Макарии брошен на растерзание сын очень значимого человека на орбитальном комплексе. Сын самого Решетникова!
Последние слова она почему-то проговорила шёпотом, резко наклонившись над столом и выпучив при этом глаза.
Маша: А мне-то что? Кто это такой? Будто я там всё руководство их должна знать.
Но видя, что генеральша замерла в ожидании её реакции, спросила:
– А Решетников – это кто?
– Ты что, дура? – так же сдавленным шёпотом поинтересовалась командирша, – это самый главный в службе безопасности всех орбитальных комплексов. Ты хоть представляешь себе его уровень. Это же серый кардинал всей мужицкой многомиллионной оравы.
Маша была слегка обескуражена и сбита с толка подобным фактом.
– А как же так могло получиться?
– Так это ещё не всё! – с торжеством объявила генеральша, вновь откидываясь на спинку кресла. Разведка с анклава докладывает, что всё руководство Руси и Решетников, в том числе, куда-то срочно вылетели. На какую-то ни то далёкую базу, ни то отдалённую колонию. Что уж там стряслось такого, разведке пока не ведомо. Может инопланетян нашли, может ещё кого. Но получается, что, воспользовавшись отсутствием старшего Решетникова, его сыночка быстренько осудили и бросили к нам на съедение. И именно ты его, девочка, и сожрёшь!