Я — авантюрист?
Шрифт:
— Отлично!
Термин знакомый — так назывались абсолютно пересушенные продукты, которые порой использовали герои космоса, книжные, разумеется. Полезная штуковина, тут и к бабке не ходи. Готовить проще простого — вскрыл, добавил воды и хавчик готов! Лёшка взбодрился, поняв, что голодная смерть отменяется. Дело оставалось за малым — найти воду и кастрюлю.
В поисках такого рода интересного мало. Хорошенькое дело — тупо долбиться во все двери, натыкаясь на разнообразные запасы и полуфабрикаты! Но деваться некуда, и парень методично проверял, проверял, проверял… Кое-что уже мерзко и остро
Замечательная подсобка с запасом пластиковых столовых приборов и посуды парня обрадовала, а в распотрошённом ремнаборе кухонного автомата — так значилось на упаковке — нашёлся котёл из нержавейки. Этажом ниже сыскался запас воды и складные пластмассовые ящики. Проверив зажигалкой, Лёшка убедился, что угадал — они прекрасно горели, жирно коптя при этом.
Затарившись, попаданец направил подъёмник назад. Костёр весело запылал, сквозняк сносил дым наверх. Котёл почернел от сажи, но какое это имело значение? Опустив надрезанную сверху упаковку сублиматов, Лёшка через пару минут вынул из кипятка замечательные антрекоты, каждый с ладонь размером.
Для Юры и Гарды он захватил шесть штук, увернув в майку. Тащить их пришлось попеременно, то в руках, то в зубах. Уже в полной темноте парень выбрался наружу, выдал караульным еду и тут же уснул, обессилев от трудного дня.
Один бок замёрз — со стороны Юры, свернувшегося клубочком. Гарда лежала, растянувшись во всю длину, жаркая, словно меховое одеяло.
— Подъём, сони!
Лёшка, в мирное время ленивый до невозможности, никогда не мучил себя тренировками и зарядками. Но сегодня тело болело, как побитое. Вспомнив, насколько тяжко вчера дался спуск и подъём, попаданец со стоном заставил себя проделать разминку.
Юра присоединился без вопросов. Кажется, этот рано ожиревший абориген решил брать с Лёшки пример во всем, хотя не мог поверить, что привычный мир рухнул и в одночасье исчез навсегда. Его сбивчивое объяснение, что служба 911 непременно прибудет и отвезёт спасённых людей в нормальное место, рассмешило Лёшку:
— Нет, дружище, теперь самообеспечение, усёк? На сегодня у нас разведка окрестностей. Ищем всё, что можно использовать…
Поверил Юра в правоту слов предводителя, нет ли, но весь день покорно таскался за Лёшкой. Они раскопали какой-то «тряпошный» магазин и смогли подобрать себе несколько комплектов одежды и обуви.
— Мы мародёры.
— Нет, пострадавшие, — возразил Лёшка, — пережившие крушение мира. Вот скажи мне, если в землетрясении погибли все жители, а ты выжил, то кому принадлежит всё, что осталось?
— Зачем оно мне, — скис абориген, явно собираясь заплакать.
— Затем! Живым живое.
— А смысл? Мы всё равно умрём, — слёзы уже потекли по щекам Юры, и попаданец решил утешить его на мужественный, геройский манер:
— Ой, только не скули раньше времени! Ты не погиб, а значит, шанс надо использовать. Ведь тебя не завалило, и почему, ты думаешь? Судьба, парень, судьба!
— Это всё ночь, все спали, когда высотки сложились, рухнули, — залепетал Юра. — Я не виноват, что выжил…
Лёшка понял — плаксе слова не помогут. Может, так и должен вести себя нормальный человек,
Лёшка вздохнул. Ему никогда не испытать такого горя — он не любил своих родителей. А других близких людей, кроме тёти Маши, не было. Вот умрет она, и никогда уже не встретит после работы, не позовёт почаёвничать — а он останется совсем один-одинёшенек, и вечером вспомнит её и пожалеет, что не сказал ей все спасибо, которые мог и должен был…
«Я уже потерял тётю Машу, и навсегда. Я тут. А она там… И никогда не…»
Слёзы затуманили глаза. Жалость к себе, любимому, который оказался хуже, чем сиротой в этом долбаном мире, оказалась неожиданно сильной. Лёшка шмыгнул носом, хлопнул Юру по плечу, отошёл подальше и глубоко подышал, унимая ненужное переживание. Толку-то от слёз? Надо искать способ возвратиться домой. Или устраиваться здесь, чтобы жить без приключений на свою….
Он сделал ладонь козырьком, осмотрелся. Горы на горизонте выглядели знакомо, особенно сдвоенная горбушка Лысухи. А вон там, определённо, блестит река. Да, по месту сомнений нет — Сибирь, Новопинск. К тому же, дорога, где остался троллейбус сорок три, тоже относилась к его, Лёшкиному городу. Конечно, за полтора столетия многое могло измениться, но Академгородок вряд ли перенесли в другое место.
— Вот куда бы наведаться!
Если отыскать живого учёного, особенно физика, то можно узнать, что случилось с этим миром. И почему он, Лёшка, сюда попал. А может, даже возвратиться… Мечты отвлекли попаданца от грустных дум, он повернулся в сторону, где ожидал увидеть Академгородок. Увы, тёмная стена леса скрывала всё.
— А в других местах?
Лёшка пробовал сообразить, где какой проспект мог бы совпасть с тем, что был в его времени, но слишком непривычно ориентироваться по развалинам, без единой точки отсчёта. Панорама развалин выглядело однообразно и заканчивалась где-то очень далеко, теряясь в мутной зыбкости марева — солнце уже раскалило бетон и не собиралось останавливаться. Пока парень присматривался к наиболее перспективным местам, где обломки выглядели большими фрагментами зданий, рыдания Юры стихли.
Пожары ослабели. Видать, выгорело, что могло, типа занавесок, полов, мебели. Может, баллоны с газом, заправки с бензином. И оседать горы бетона перестали. Парни осмелели, заглядывали в каждую щелочку, старательно обыскивали заманчивые места. Но чаще всего попадались вещи, превращённые в конченый хлам. Или совершенно ненужные.
Развалины щедростью не отличались, однако в одном месте поисковики заметили исковерканные конторские столы. Так они разбогатели на карандаши и пачку бумаги. В другом месте подвернулось несколько мотков прочной веревки. Один, наиболее целый, забрали с собой, на всякий случай.